Маркиз до боли в груди посочувствовал неизвестному Гуле. Ведь наверняка выбросила что-нибудь нужное, бестолковая баба!
И как это в ней уживаются страстная любовь к покойному мужу и совершенно патологическое желание избавиться от его вещей? Хоть бы сорок дней подождала, не говоря уж о годе!
— Фотографию я, с вашего разрешения, пока заберу, — сказал он голосом, не терпящим возражений, — потом верну.
— Значит, вы решили мне помочь? — радостно воскликнула Анфиса.
— Пока ничего не обещаю, — поморщился Маркиз, — но подумаю. Но вы ничего не предпринимайте, не вздумайте заниматься самодеятельностью и похищать чужих собак! Вас тут же вычислят и отправят в милицию! Или физиономию разукрасят!
— Хорошо, не буду, — покорно прошептала Анфиса.
— Да, вот еще что, — вспомнил Леня уже у двери, — я хотел спросить, отчего это вы не в трауре?
— Что? — встрепенулась Анфиса.
— Отчего вы не носите траур? Все-таки любимый муж погиб…
— Мне совершенно не идет черное, — с неожиданной откровенностью заявила безутешная вдова, — в черном платье я со своим армянским носом и этой гривой волос выгляжу взъерошенной вороной, которая только что потеряла свой сыр…
Леня представил ее в черном и согласился, что зрелище будет не трагическое, а комическое.
Дома Леня застал Лолу, с сосредоточенным видом роющуюся в платяном шкафу.
— Что это ты делаешь? — миролюбиво спросил он, определив по той части Лолы, которая была видна, что ее хозяйка находится не в самом лучшем настроении.
— Собираю твои вещи, — раздалось из шкафа, — ты ведь переезжаешь к этой похитительнице собак!
— Не валяй дурака, — Маркиз опустился на диван и вытянул гудящие от усталости ноги, — хватит с меня на сегодня этих дамских штучек! Ох и утомительный же вы народ!
— Не смей сравнивать меня с этой.., с этой.., с этим ходячим армянским радио! — закричала Лола, полностью появляясь из платяного шкафа. — Удивляюсь я тебе! Да не просто удивляюсь, а даже не могу никак назвать твое поведение! Эта ненормальная среди бела дня похитила твою собаку…
— Твою собаку, — отважился напомнить Маркиз, — ты ведь всегда утверждаешь, что собака — твоя, а кот — мой.
И только попугай Перришон у нас общий.
— И что ты в ней нашел? — продолжала удивляться Лола. — Конечно, бюст!
Я всегда знала, что ты неравнодушен к особам, которые вместо лифчиков носят чехлы от военно-транспортных самолетов.., и эти черные глаза… «очи черные».
Но ее волосы! Их же запросто можно использовать вместо колючей проволоки!
