— Да ничего я не на диете! — закричала Лола. — Просто сидишь тут одна, как в фамильном склепе, и думаешь, что тебя поймают, и эта стерва Алла Викторовна будет тебя пытать…
— Ну, девочка моя, — растрогался Маркиз, — не волнуйся, все будет в полном порядке.
— А где ты был? — спросила Лола голосом ревнивой жены.
— Слушай, у меня куча дел, — возмутился Маркиз, — такую операцию готовлю! В этом деле нам с тобой вдвоем никак не обойтись, придется привлекать людей и технику, одних машин сколько нужно.
Вот Ухо по моей просьбе этим и занимается, только все ведь нужно проверить самому. Ну на Ухо можно положиться, он никогда еще меня не подводил…
— Удалось что-нибудь выяснить про того человека, который собирается покупать Охтинский металлургический комбинат?
— Да, ты представляешь, Рудик Штейнман совершил невозможное! — воскликнул Леня. — Ему с большим трудом удалось выяснить, кто это. Не на сто процентов, конечно, но поговаривают, что это сам Ольшанский!
— Вадим Ольшанский… — как эхо повторила Лола. — Ну надо же, как интересно…
Она порылась в журналах, валявшихся на тумбочке, и нашла нужный, потом показала Лене статью на развороте, после чего в задумчивости уставилась на фотографии.
На снимках был изображен плотный коренастый мужчина, брюнет, с редеющими волосами.
— Лишний вес у него, — заметил Леня, заглядывая Лоле через плечо, — и лысина намечается, и вообще, самый заурядный тип…
— Ты не прав… — Лола внимательно разглядывала снимки, — в нем определенно что-то есть…
Рано утром Леня растолкал сладко спящую Лолу.
— Пойдем, послушаем! Кажется, наши голубочки зашевелились! — сообщил он.
Лола со стоном села на кровати, не открывая глаз, нашарила домашние тапочки и побрела в Ленину комнату. Маркиз аккуратно придавал ей нужное направление. В комнате Леня подошел к письменному столу и сделал звук погромче. Лола плюхнулась на неубранную кровать и обняла попавшегося под руку кота, который тут же замурлыкал, да так громко, что Леня ревниво покосился на сладкую парочку.
— Это я, — раздался в динамике испуганный, запинающийся голос Альберта Николаевича, и Лола открыла глаза, прислушиваясь.
— Да уж понятно, что ты, — язвительно ответил женский голос, в котором нетрудно было узнать Аллу, — кто еще, кроме тебя, может звонить в такое время? Я тебе, между прочим, вообще запретила звонить! Сиди и жди, пока я сама тебя не вызову!
— Ты не понимаешь! Это очень важно! Она нашлась!
— Кто — она? Кто нашелся? Говори яснее или я повешу трубку!
