- А ты куда его собрался везти?
- Да никуда! Ты что? Откуда у меня такая хаза? Но только отпускать его нельзя, я печенкой чувствую. Что-то он, подлец, сотворил, ручаюсь. Скорей всего, здесь, в Москве, мне кажется.
- Или еще где-то. И в Москву прикатил.
Я лихорадочно думаю, как тут поступить. Бежать и советоваться некогда, еще раз Володя может уже не позвонить. Даже, скорей всего, ему это не удастся. И он, конечно, прав, отпускать этого парня ни в коем случае нельзя. Но и задерживать его нет никаких формальных оснований. От всего, что он наболтал, он тут же откажется, и тогда уже ничего из него не вытянешь. А за этим парнем, возможно, серьезный хвост, опасный. И встретиться с ним надо по возможности свободно и для него вроде бы безопасно. И тогда уже хорошенько его прощупать. Но вот как встретиться, где? И тут я вспоминаю один адрес, вполне подходящий адрес.
- Володя, - говорю я, - вези его вот по какому адресу. Пиши. У тебя есть чем?
- Ага, - торопливо откликается Володя.
Я медленно диктую ему адрес и добавляю:
- Сам вас там встречу. Ты только не особо торопись. А спросишь дядю Илью.
- Ясненько, - весело отвечает Володя. - Не раньше, как через полчаса двинем. Раньше он не заправится.
- Самый раз, - говорю. - Привет, - и вешаю трубку.
Минуту подумав и взглянув на часы, снова берусь за телефон. Нужный номер я прекрасно помню, хотя прошло уже, наверное, с полгода, как я звонил в тот дом последний раз. Там живет еще один мой знакомый. Его зовут Илья Захарович. Когда-то, лет так шесть-семь назад, он работал у нас, тоже под началом у Кузьмича. Но однажды его сильно ранили, он в засаде был с товарищами. Месяца три по больницам лежал, не одну операцию ему сделали. Словом, кое-как он выкарабкался, но с фирмой нашей пришлось ему проститься.
Вот к Илье Захаровичу я сейчас и звоню. Время обеденное, и готовит себе Илья Захарович всегда сам. Так что есть шанс застать его дома.
Так оно, к счастью, и оказывается. Илья Захарович с большим интересом меня выслушивает, сразу все понимает и коротко говорит:
- Ясно! Приезжай. Будет антураж.
Он любит выражаться изысканно.
Я выпрашиваю у Кузьмича машину, в двух словах объяснив ему, в чем дело. А дело, между прочим, может оказаться весьма серьезным. В розыске находится ряд опасных преступников, и если этот парень окажется одним из них... На такую удачу я даже боюсь рассчитывать. И все-таки это вполне вероятно.
Мы мчимся на самую окраину Москвы, в конец Ленинского проспекта, чуть не к Кольцевой дороге. Там, в снежном поле, выросли гигантские белые дома, одни с красными, другие с синими или желтыми балконами. Снег прикрыл голую, взрытую землю вокруг. Вот такие теперь у Москвы окраины. Когда территорию вокруг приведут в порядок, когда появятся деревья, кусты, разобьют цветники и скверы, отроют пруды, да еще придет сюда метро, лучше всякого центра здесь будет. А пока только свистит злой ветер и гонит поземку по снежному пустому полю. Пейзаж оживляют лишь табунчики обледенелых машин возле бесчисленных подъездов. Гаражей здесь пока тоже еще нет.
