– А как под Харьковом? – прервала ее думы Аня.
– Под Харьковом наши приостановили наступление… Но, кажется, отходят (она наверняка знала, что отходят). Теперь, – продолжала с горечью Вера, – предатели и их прихвостни поднимут головы, маловеры качнутся в их сторону, и вся эта орава обрушится на честных людей. Староста и вислогубый открыто разделаются с любым, кто у них на подозрении. Вот что страшно, Маша… Эх, если бы мы не были связаны по рукам и ногам нашим делом!..
Вера прильнула к Ане, а в ее мозгу одна за другой неслись тревожные мысли: «Что делать? Чем ответить обер-фельдфебелю на то, что он заставил их работать на кухне своего батальона? Как быть с Лидой, предложившей ей „сыпануть в котел фашистам какой-нибудь отравы“?»
Аня, как бы читая эти мысли, прошептала:
– Крепись, Настя. Крепись, дорогая! Будет и на нашей улице праздник.
Невеселыми возвращались домой.
На востоке раскатились далекие взрывы, и на Веру нахлынули думы об отце. С того времени, как они расстались, о нем ничего не было слышно. В народе болтали, будто немецкое радио сообщило, что какая-то дивизия большевиков прорвалась через Варшавское шоссе на Фомино и Зайцеву гору и что на выручку к ней двинулись еще четыре дивизии, но немцами они были остановлены, а дивизия окружена и полностью уничтожена…
* * *
– Девки, вставайте! На работу пора, полуношницы! – Устинья из печи вытащила чадившую сковородку и сбросила с нее в глиняную чашку картофельные оладьи. – Ешьте, пока горячие.
Девушки соскочили с кровати и бросились к окну. По стеклам стекали капли моросящего не по-весеннему дождя.
«Погодка нелетная», – огорченно подумала Вера.
На работу они опаздывали, поэтому не шли, а бежали.
– Бегите, бегите! – кричала им попавшаяся навстречу с ведрами на коромысле Лида. – Может быть, Гитлер вместо деревянного номера по железной бляхе повесит!
У забора из колючей проволоки они замедлили шаг: у ворот, прислонившись к столбу, стоял солдат.
– Хальт! – Солдат показал налево, где под березами стояли автомашины, и приказал по-немецки залезать в кузов и ждать.
Не желая выдавать знания немецкого языка, Вера и Аня в один голос заговорили, мотая головами:
– Мы не понимаем!..
Солдат повторил приказание, на что девушки только мотали головами и разводили руками, повторяя: «Вас? Вас?»
– Вас! Вас! – передразнил их немец и, смачно выругавшись, вынул разговорник, нашел в нем нужные слова. Закончив словом «дура!», он расхохотался.
– Спасибо за разъяснение, – ответила поклоном Аня.
