– А, Михаил Макарович! – Устинья узнала гостя по голосу.
– Михаил Макарович, – прошептала Вера.
– Боже мой, Михаил Макарович… – словно эхо, прошептала Аня.
Перед ними был тот человек, которого они считали героем из героев и представляли его высоким, сильным, с бородой и усами. А перед ними стоял обыкновенный, выше среднего роста крестьянин, обросший черной с проседью щетиной, с черными, чуть прищуренными умными глазами. Он спросил про Василия и был огорчен, что тот не пришел.
– Ну, как вам живется у тети Устиньи?
– Спасибо, хорошо, – ответили в один голос девушки.
– Хорошо, – повторил Михаил Макарович и, проводя пятерней по взлохмаченным волосам, тепло посмотрел на хозяйку.
– Спасибо, Устинья Осиповна. От всей души спасибо. – Он вынул из-за пазухи кусок цветастой материи. – Тебе на платье.
Устинья обрадовалась подарку, хотя и поворчала, что зря это.
Михаил Макарович попросил Устинью посмотреть за домом, пока он поговорит с девушками. Когда Устинья стукнула с улицы в окно, что означало: «на улице никого нет», Михаил Макарович пододвинулся ближе к девушкам.
Вера вполголоса рассказала, что они делали последнее время, какие успели добыть сведения о фашистских войсках, рассказала и об окопных работах, сообщила координаты траншей и огненных точек, которые они сегодня рыли, и даже о «добром» отношении к ней обер-фельдфебеля.
– С обер-фельдфебелем отношений не обостряйте. Постарайтесь войти к нему в доверие. Он сапер и, конечно, многое знает об обороне, – порекомендовал Михаил Макарович. – Сейчас фашисты снова что-то затевают и стягивают войска на юг и на московское направление. Здесь у вас каждые сутки проходит много эшелонов на Брянск. Штаб фронта должен каждый день знать, что, сколько и куда везется. Следите за движением войск. Узнавайте номера полков и дивизий. Об уходе частей и о приходе новых как только можно скорее ставьте в известность «Гиганта».
Девушки внимательно слушали его, боясь упустить хотя бы одно слово. Они не замечали, как летело время. И когда послышался стук в окно, подумали, что Устинье надоело сидеть там одной в темноте и она их торопит. Но стук был тревожный и предупредительный. В сенях сразу же зашуршали ее шаги. Аня потушила коптилку.
– Кто-то в огороде ворочается, – сообщила с порога Устинья.
– Ворочается? – повторили все разом.
Михаил Макарович, надевая пиджак, попросил девушек пойти посмотреть, где ему пройти незамеченным, а сам выскользнул в сени и притаился за дверью.
