– Конечно, пойду, – Нина Николаевна поспешила ободрить Назара. – Да и сами к рабочим обратимся. Один наш цех на целый самолет соберет…
– Да нет, мне немного-то и надо, – перебил ее Русских.
– Вот у меня накопилось на книжке что-то около трех тысяч, – продолжала Нина Николаевна, – считайте, что все они ваши.
– И я помогу, – Илья Семенович стал рыться в карманах. – У меня есть аккредитивы, так что один из них – да вот он – ваш.
– Благодарствую, Илья Семенович. Зачем же? Нет, нет. – Русских отверг протянутый аккредитив. – Я у вас не возьму.
– Не бери, Назар, не бери! – вмешалась Пелагея Гавриловна.
– В таком важном деле я тоже хочу участвовать. Это же, Назар Иванович, не простое, а большущее дело, и в ваших местах, наверное, вы первый идете на такое?..
Нина Николаевна утвердительно кивнула головой.
– Ну вот. Так что бери завтра в колхозе подводу, поедем в сберкассу, там я меняю аккредитив и деньги отдаю тебе.
После долгих общих увещеваний Назар наконец согласился и, крепко обняв Илью Семеновича, поцеловал.
– Первый раз в жизни встретил я такого человека, как вы, – растроганно сказал он. – Пелагея, Марфа, Стеша, Кузьма! Кланяйтесь Илье Семеновичу. Да низко, до самой земли!..
Прощаясь с женщинами, Пелагея Гавриловна вдруг забеспокоилась:
– А где же вы все спать-то будете?
– На полатях, – ответила Нина Николаевна.
– На полатях? А на чем? Идемте спать к нам, – предложила Пелагея Гавриловна Илье Семеновичу и его дочери. Те отказались. Тогда она послала Марфу и Стешу домой, сказав им, чтобы принесли все то, что нужно для гостей, и рассказала, где и что взять.
Не успели Русских уйти, как в горницу ввалились, казалось, не Стеша с Марфой, а сами постели, только в их обувке. Проводя Русских, Железновы постелили постели. Потом собрались в первой половине вокруг кухонного стола и там разговорились.
И этой беседе не было бы конца, если бы не кончился в лампе керосин, который в Княжине был на вес золота.
– Ну, гости дорогие, пора ко сну! – скомандовала Аграфена Игнатьевна. Но прежде чем лечь, она пришла на кухню, сняла там с вешалки свой зимний кожух и, накрыв им ноги Ильи Семеновича, присела около него, чтобы поделиться о всем том, что наболело на душе.
– Я вот, Илья Семенович, уже давненько от сыночка Федюньки весточки не имею. Прямо-таки сердце изныло, как они там? Как внучата-то? Посмотрела я на ребят Лиды, и аж слезы горло сдавили. Ведь одни косточки. Наверное, и Федюнькины тоже такие, а то и хуже… Недавно мы опять им посылочку послали. Больше всего – сала, крупицы да сухарей. Здесь у нас с этим-то благополучно. Дойдет ли?
