«Что делать? Бежать?» – даже эти мысли казались ему слишком громкими и манящими.
Волосы на теле вставали дыбом, он начал потеть. Он знал, что этого делать не стоит, что он только привлечёт этим опасность, но ничего поделать не мог. Какое-то движение, будто муравей ползёт вверх по ноге. Он хотел его сбросить, но не мог.
Хрусть!
Что-то хрустнуло наверху. Он хотел заорать от страха, но не смог – рот и язык не подчинялись командам мозга и напрочь отказывались работать. Какой-то сдавленный рык из глубин лёгких раздирающе рвался наружу, но никак не мог выйти. Моментально пропала режущая боль в затылке, а также шумы в ушах, но и ноги вдруг потеряли силу – не владея ситуацией, он обернулся вокруг своей оси на полный оборот и отшатнулся назад. Ноги согнулись в коленях, руки машинально бросились в стороны, пытаясь ухватиться за что-нибудь твёрдое, блёклый лунный свет, испугавшись, тоже пропал, за окном вверху раздался пронзительный кошачий ор, отдалённо напоминающий смех.
Руки его впились во что-то мягкое и тёплое, он вцепился в это мёртвой хваткой. Его трясло от напряга, всё его тело висело где-то в пространстве – ноги каблуками упирались в холодный каменный пол, руки же намертво держались за мягкое.
Что-то тёплое капнуло на него сверху и заструилось по руках, какая-то вязкая жидкость. Кисти рук меж тем жестоко впивались в то, за что держались, раздирая это на куски. Лёгкий слегка тёплый и прерывистый ветерок подул на него сбоку, бицепсы резко напряглись, подбрасывая его в воздух, позволяя встать на ноги. Он стоял, непроизвольно пружиня, изо всех сил сохраняя равновесие. Снова было тихо и темно, но он всё же обернулся назад.
На него из темноты смотрел, не мигая, жёлтый глаз. У глаза видимо не было век, и глаз этот был полностью круглым. Вновь что-то капнуло на него сверху, как раз почти оттуда, где был глаз. И вновь слабое тёплое дуновение, зрачок у глаза резко расширился. Что-то царапнуло его по руке, как тупая бритва. Под правой ногой вдруг стало скользко, его отшатнуло назад, к решёткам. Щупальца обвили его горло, не давая продохнуть, противно хлюпая присосками по коже. Шершавый язык прошёлся по его щеке, оставляя кровавый порез с примесью гноя.
Щелчок. Вновь на высоте заорал кот, на этот раз вдвое сильнее. Хватка щупальца ослабла, в спину правее лопатки вонзилось что-то острое наподобие иголки. В голове у него что-то булькнуло, заскрипело и беззвучно лопнуло.
– Врубите свет, – прошептал он, отхаркивая мокроту.
