В конце концов он не выдержал. Его рука скользнула вверх, туда, где смыкались ее дивные, стройные бедра, и скользнула в теплую ложбинку. От новой вспышки возбуждения у него потемнело в глазах: она была влажной! Да-да, тонкие панталоны давно промокли насквозь. Значит, ее тело готово было к тому, чтобы...
Винни резко дернулась и вскрикнула. Миг — и вот она уже вырывалась, словно дикая кошка, боровшаяся за свою жизнь.
Мик получил довольно чувствительный пинок между ног, а острый кулачок едва не своротил ему челюсть, прежде чем он умудрился перехватить ее руки и отстранился. После такого бешеного натиска он держался настороже, ожидая новой вспышки.
Но Винни и не думала больше драться: она резко отвернулась к стене, беспомощно прижав руки к тому месту, которое он только что пытался ласкать. Ее голова поникла. Плечи ссутулились. А из груди вырывались жалобные рыдания.
Выхвати она сейчас из-под юбки пистолет, Мик удивился бы меньше.
Но с другой стороны, чего еще он мог ожидать? Ведь Винни слишком привыкла во всем винить только себя и боится даже собственной тени! Он осторожно погладил ее по плечу, приговаривая:
— Ну, успокойтесь! Простите меня! Мне очень жаль! Я не должен был этого делать!
Сердце у Мика действительно разрывалось от жалости. Она рыдала, как ребенок, наказанный несправедливо и беспощадно. От стыда Мик готов был провалиться сквозь землю.
— Все в порядке, — бормотал он, гладя ее по плечам. — Это же нормально, Вин. Это сплошь и рядом случается между мужчинами и женщинами. Но я все равно не должен был так делать. Я... — Он попытался повернуть ее лицом к себе, чтобы обнять и утешить. Однако она не поддавалась, и тогда Мик обхватил ее одной рукой за плечи, а другой продолжал гладить по спине.
В результате всей этой возни одна его рука оказалась совсем близко от ее лица. И Мик сразу же почувствовал ее запах. Он зажмурился и замер. Однако устоять было невозможно. Мик ткнулся носом в ладонь, жадно втянул в себя аромат ее женственности и безошибочно нашел то место между указательным и безымянным пальцами, где еще оставалась влага. Не выпуская Винни из объятий, он лизнул языком влажную ладонь и содрогнулся от новой вспышки желания.
Наверное, так вот и становятся извращенцами. Когда приходится гладить по головке и утешать, вместо того чтобы схватить ее в охапку, содрать чертовы панталоны и ласкать ее так, как ему хочется, а потом овладеть ею с ходу, одним рывком...
«Нет, Мик, мой мальчик, ты не извращенец, — лихорадочно рассуждал он, — ты просто спятил! Винни превратится в настоящую фурию, если хотя бы заподозрит тебя в таких мыслях! А вернее всего, первым делом постарается покончить с собой!»
