И как заметил Роман, она еще ни разу даже словом не обмолвилась насчет того, чтобы он ее отпустил.
Но еще интереснее вела себя первая красавица деревни Таугас Сандра сон-Бела. Она, кажется, была не против, чтобы Роман освободил ее вместе с остальными пейзанками по прибытии, но строила при этом странные намеки.
Из этих намеков вытекало, что пока хозяин не воспользовался гейшей по прямому назначению, он как бы еще и не совсем хозяин. И это большой вопрос — есть ли у него право отпускать нетронутую невольницу на свободу.
То есть право-то у него есть, но не все в этом мире определяется правом.
И по всему выходило, что если Барабин отпустит Сандру просто так, то она мало того что сама утвердится в мысли, будто он полный идиот, так еще и разнесет эту мысль по всему свету.
Но было и еще одно затруднение, которое тоже вытащила на поверхность Сандра сон-Бела.
Остальные молчали, как рыбы об лед, потому что боялись спугнуть удачу, которую поймали за хвост благодаря неосведомленности чужеземца о местных обычаях. А Сандра не преминула сообщить, что нельзя отпускать рабынь на свободу голыми и голодными.
— Тогда тебе придется подождать, пока я заработаю денег тебе на одежду и на еду, — только и смог ответить на это Барабин. И добавил с усмешкой: — Или ты не прочь сама заработать их для меня?
— Если господин прикажет, — ответила она медовым голосом, в котором сквозили такие нотки, из-за которых Барабин и впрямь почувствовал себя идиотом.
А тут еще женщины из йоменских семей подняли такой гвалт, что Роману почудилось, будто на корабле начинается новый бунт.
Но все оказалось гораздо прозаичнее. Девушек просто охватило острое желание спихнуть Сандру сон-Бела за борт за то, что она выболтала чужеземцу вещи, которые им хотелось бы скрыть.
Сандре просто нечего было терять. Она была дочерью вольноотпущенницы и не имела йоменских привилегий.
Что это за привилегии, Барабин толком не понял, но те бывшие пленницы, которые ими обладали, громче всех протестовали против идеи коллективно или по очереди отдаться Роману перед освобождением.
И дело было вовсе не в том, что Барабин не нравился им, как мужчина.
Просто этот акт окончательно превратил бы их в рабынь, и после освобождения они оказались бы на положении вольноотпущенниц, у которых никаких привилегий нет.
Надо полагать, Сандра сон-Бела преследовала именно эту цель, ненавязчиво наводя Барабина на мысль ковать невольниц, пока они горячи. Ей хотелось опустить гордых йоменских жен и дочерей до своего уровня.
