«Торванга» только-только легла на курс и вошла в ритм, как вдруг мужики побросали весла, а бабы отказались их сменить, крича во весь голос о земле и воле.
То есть драккар застрял посреди моря и с каждой минутой все больше напоминал плавучий сумасшедший дом. А еще больше — банный день в сумасшедшем доме, в процессе проведения которого взбунтовались пациентки женского отделения. Но усмирять их прислали не санитаров, а пациентов из мужского отделения — что и дало закономерный результат.
Закономерный результат выражался в том, что деревенские девицы атаковали барона Бекара, исполняющего обязанности главврача, с такой энергией, которой ему нечего было противопоставить.
Одновременно им приходилось отбиваться от воинов, которые пытались тащить девиц к веслам, лапая их при этом за интимные места, что, впрочем, было в порядке вещей, если речь шла о рабынях.
Но женщины деревни Таугас не хотели считать себя рабынями и добивались свободы крайне своеобразным способом. Они все как одна — от юных нимфеток до многодетных матерей, переваливших за тридцатник — старались соблазнить старого барона прямо тут же, на месте.
Дело в том, что по обычаю земли и воли хозяин все-таки может какое-то время удерживать в рабстве уроженку своих владений и принуждать ее к общественно-полезному труду. Но если он воспользуется такой гейшей по прямому назначению, то она может считать себя свободной.
По возрасту барон Бекар не без труда справился бы даже с одной соблазнительницей, а на борту их было несколько десятков — включая тех, которые честно гребли до этого места, но теперь присоединились к общему хору.
Но мало этого — барону приходилось держать еще и второй фронт обороны. Ведь ему предъявляли претензии также и мужчины. А так как мечей у них не было, самые горячие из воинов уже тащили из воды весла, имея конечной целью сломать их о голову дона Бекара.
Предъявы ему кидали не только по поводу тяжелой работы. Кроме воинов, освобожденных из плена, на «Торванге» были воины, сохранившие свое оружие и свою честь. И они весьма прозрачно намекали барону Бекару, что боевая добыча в лице галдящих голых баб не может принадлежать ему одному.
Барон уже и сам не знал, как отделаться от этой добычи — то ли объявить всех пленниц свободными, то ли наоборот — раздать их рыцарям и оруженосцам, у которых девицы из Таугаса уже не смогут потребовать свободы по обычаю земли и воли. А на берегу, который был не так уж и далек, с минуты на минуту могли появиться аргеманы во главе с самим Ингером из Ферна.
