Вновь засвистели плети, сверкнули гадары, оттесняя зевак. Загудело войско. Султан проследовал к Золотому Рогу.
Несмотря на все усилия стражи Сераля, толпы турок, греков, арабов, негров в яркоцветных одеждах, как зачарованные, продолжали следовать за султаном.
Саакадзе приглядывался к взбудораженной толпе. «Могу поклясться, — думал он, — эти бесплатные глашатаи не замедлят разнести по всему Стамбулу весть о необычайной милости султана, так приблизившего к себе полководца грузина».
Золотой Рог! Султан любил это хранилище голубой воды, в нем помещалось солнце, свидетельствуя о божественном происхождении его, Мурада IV. На мосту он придержал коня, сверкающего драгоценной сбруей, и устремил молитвенный взор на минарет, где начиналось небо:
— Если бы все деревья превратились в перья, семь океанов вместе покатили б волны чернил, то и этого не хватило б, чтобы изобразить чудеса всевышнего, ибо он премудр и всемогущ! Я, ставленник аллаха, говорю: истребишь шаха Аббаса, и через двадцать четыре полнолуния начнешь справедливую войну с грузинскими князьями, узурпаторами власти, не раз предававшими тебя. Ты прав, «продажные» лобызали лапы «льва», из шкуры которого можно выбить три горы пыли. Я дам тебе войско, я подчиню тебе орты янычар, конницу Сипахи и топчу с пушками, ты заставишь князей лобызать твою обувь. Пророк свидетель: в нужное полнолуние за твоим конем, Моурав-бек, устремится в Грузию то, что обещано.
Изобразив на лице своем предельное восхищение, Саакадзе удовлетворенно подумал: «Значит, плата уже определена. За два года удачных войн с шахом Аббасом я должен перешагнуть Тигр и достать клинком Луристан и Фарс — внутренние провинции Ирана. Тогда под мою руку станет отборное турецкое войско с огненным боем, я перейду Куру и достигну пределов Кахети и Картли. При подобной игре в прошлом я проиграл Персии. В игре с Турцией я добьюсь выигрыша. В этом порукой мой меч! Да, я, Георгий Саакадзе, некогда азнаур из Носте, владетельный князь из Грузии, одержу султану блистательную победу, ибо это на пользу Картли…»
Долго не мог успокоиться Стамбул. Редкая милость султана всколыхнула и высшую знать, «На турецком небе новая звезда!» — наперебой заговорили паши. «Почет избранному!» — вторили им беки.
Всколыхнулись и базары. Если повелитель неслыханно милостиво снисходит, то и…
И купцы ретиво стали предлагать свои товары обитателям Мозаичного дворца.
Особенно озадачил «барсов» молодой купец, принесший только одну нить четок. Загадочно сверкали они на смуглой ладони, отливая то черным агатом, то желтыми зигзагами раскаленного солнца, то нежной голубизной утреннего неба, то, внезапно замирая, излучали белые звезды. Вокруг первой четки вилась тонкая надпись: «Берегись, новый путь всегда скользок!». А семнадцатая, последняя, вещала: «Лед, перекрещенный огнем, оставляет на пальцах кровь».
