Черепаха сидел на башне тягача, на голове у него был шлемофон, соединенный с рацией в тягаче толстым черным проводом. Он видел горы, на одной из которых находился «Енот». Трудно было представить, что там сейчас происходит... Твой котелок, сказал Мухобой. Черепаха свесился в люк и взял со стола котелок, разогнулся и отдал его Мухобою. На дивизионной кухне завтрак был готов. Артиллеристы получали хлеб, масло, кофе и пшенную кашу и завтракали возле орудий. Мухобой вернулся и передал котелки с кашей и кофе Черепахе, вскарабкался наверх и уселся с ним рядом. Они молча ели жирную желтую кашу и черный засохший кислый хлеб, поглядывая на восточные горы. Потом пили кофе, забеленный сгущенным молоком. Осушив кружки, закурили, хмелея от первых затяжек. На голых склонах восточных гор лопались гранаты, взрывались мины, стрекотали автоматы и длинно, нудно били крупнокалиберные пулеметы. Солнце уже докучливо припекало. От солнца и кофе лица и куртки взмокли. Каково же там пехотинцам?..
К обеду стрельба поутихла. Раздавались лишь одиночные выстрелы и редкие короткие автоматные очереди. От подножия гор к лагерю направились два бронетранспортера. Солдаты, разморенные солнцем, тупо и равнодушно наблюдали за приближающимися машинами. Бронетранспортеры доехали до артиллерийских позиций, проплыли, пыля, между батареями, проехали дальше и остановились перед палаткой медиков. Запыленные пехотинцы с осунувшимися угрюмыми лицами соскочили на землю, открыли задний люк и стали вынимать солдат, класть их на носилки и уносить в палатку. Опорожнившись, бронетранспортеры тронулись в обратный путь, к восточным горам с серыми расплывчатыми вершинами.
В затопленной солнцем долине уже трудно было дышать. Солдаты прятались от солнца под машинами, но и в тени было жарко. Докучали мухи — это была единственная осенняя примета, — злобные и наглые, они смело бегали по лицам и шеям и больно кусались.
Бой на маревых горах возобновился.
Под вечер прилетели два Ми-8, один приземлился и принял на борт раненых с перебинтованными головами, руками и ногами, вертолет поднялся, и обе стрекочущие машины потянули на запад, прошли над коричневыми горами и пропали из виду.
А вскоре от восточных гор вновь приехал бронетранспортер, и пехотинцы выгрузили и отнесли в палатку одного солдата.
Батареи молчали.
На горах лениво перестреливались.
После ужина несколько пехотных рот уехали в сторону сизых восточных гор, и через некоторое время, уже в сумерках, в лагерь прибыли пехотинцы, штурмовавшие весь день горы. Давай сюда! — закричали повара. Запыленные пехотинцы, сверкая белками и устало скаля белые зубы, шли к своим кухням. В котелках звякали ложки.
