Ночью тронемся, сказали старожилы.
Сразу после ужина всем разрешили ложиться спать, — но разве заснешь, если еще светло и в палатке скрипят половицы, раздаются голоса, смех... Но закатный свет померк, настали сумерки, и солдаты поутихли. А когда над городом повисли звезды — все спали. В ногах на табуретах лежали бронежилеты, каски, одежда; автоматы, ремни с подсумками и штыками висели на железных спинках кроватей.
Ночь прошла спокойно.
Утром старшина привез и раздал зарплату. Комбат согласился отпустить в город закупочную команду, предупредив, что в нее должны войти и представители сынов. И вскоре закупочная команда с деньгами, списками и рюкзаками отправилась на машине в город.
Оставив машину на краю города, артиллеристы пошли в магазин.
Полковой магазинчик стоял, как срезанная небесным гневом вавилонская башня, — вокруг разноязыко галдела огромная толпа.
Закупочная команда остановилась в нерешительности. Но из магазинчика иногда вырывались потные красные солдаты с охапками печенья и конфет в целлофановых хрустящих пакетах, со штабелями сигаретных блоков и грудами банок, — и, завороженная хрустом и солнечным блеском пакетов, яркостью коробок с сигаретами и медовой желтизной апельсинового джема в стеклянных банках, команда примкнула к толпе.
Время шло, из магазина выбирались с покупками солдаты, но толпа не убывала, и заветная дверь была все так же далека от артиллеристов. Без очереди проходили офицеры, земляки и друзья двух мощных дежурных-вышибал, стоявших в дверях... Наконец у дверей задрались. Послышался отчаянный мат, раздались глухие удары, толпа колыхнулась, подалась назад и вновь прихлынула к магазинчику. Схватились славяне. Бойцов быстро разняли, и они сразу успокоились. Если бы сцепились члены враждующих азиатской и кавказской группировок, дело, конечно, приняло бы другой оборот. Но обошлось. Пока кавказцы и азиаты умудрялись не задевать друг друга в этом бурлении тел.
Время шло, солнце жгло, приливы и отливы приближали артиллеристов на шаг к цели и отдаляли на два.
— Пойдем, — сказал Черепаха.
Мухобою хотелось печенья с джемом.
— Мы уже больше двух часов здесь торчим.
Но Мухобою хотелось печенья с джемом, конфет и сигарет с фильтром.
Черепаха один вернулся к машине; дверцы кабины были заперты, и он полез в кузов, сел на горячую скамью, прислонившись к горячему борту, надвинул панаму на брови.
Он сидел, прикрыв глаза.
Жаркое солнце.
Сентябрь. Неправда, что здесь бывает осень. Настоящая осень: серое небо, дожди...
