— Увы, князь, в ходе расследования достоверных улик так и не было найдено, а потому я счел возможным и единственно правильным вообще прекратить дознание по этому делу. Я — представитель закона и не могу полагаться в разбирательстве на домыслы и предположения. Даже если они исходят от уважаемых мною людей. Прощайте.
— Но… — Репнин проводил судью растерянным взглядом.
— Рано радуетесь, паяц! — кинулась к Забалуеву Долгорукая, но исправник ей тут же загородил проход.
— Пойдем, Маша, — успокаивающим тоном сказал князь Петр.
— И то верно, — засобирался вслед за ними Забалуев. — Давайте поедем домой. День был сегодня тяжелый, мы все устали.
— Домой?! — развернулась на его голос Лиза.
— Разумеется, дорогая моя, — разулыбался Забалуев.
— Домой, — с угрозой в голосе сказал Андрей, — вы поедете в свою развалюху, а в нашем доме с этой секунды ноги чтобы вашей не было!
— Какой взгляд! — передразнил его выражением лица Забалуев. — Разит насмерть!
— Андрюша, не стоит, — тихо сказал князь Петр.
— Пускай потешится, — кивнул подошедший Репнин, предлагая Лизе руку, чтобы помочь ей дойти до кареты. — Недолго ему осталось…
— Вы еще пожалеете, что со мной так обошлись! — пообещал Забалуев. — Я вам еще покажу, всем до единого!
— Господа, — укоряюще сказал секретарь суда и попросил удалиться и освободить зал для следующего разбирательства.
Забалуев гордо прошествовал к выходу первым, Долгорукие и сопровождавший их Репнин дали ему возможность уйти, чтобы более не сталкиваться.
В коридоре Репнина остановил Шуллер. Лиза не стала им мешать.
— Надеюсь, князь, наш с вами уговор остается в силе? — таинственным шепотом спросил управляющий.
— Уговор дороже денег! — кивнул Репнин.
— Так что же, барон берет меня обратно на службу?
— Как я и обещал, он согласился. Правда, на половину жалования.
— И это за верную службу? За то, что помог супостата в тюрьму упрятать? — побелел от негодования Модестович.
— Поражаюсь я доброте Владимира Ивановича, — покачал головой подошедший к ним князь Петр. — Я бы тебе ни копейки не заплатил!
— Значит, тоже обмануть меня решили? — разозлился Модестович.
— Вас освободили, с вас сняты все обвинения, — пожал плечами Репнин.
— Но вы же говорили, что я смогу восстановить те деньги, что оказались фальшивыми!
— Конечно, если будете честно служить, то непременно получите ту сумму, на которую рассчитывали. Так что возвращайтесь в имение и начинайте жизнь сначала.
— Ох, попомните вы у меня этот день! — проводил Модестович недобрым взглядом уходившего с Долгорукими Репнина. — Попомните и пожалеете!
