Мстиша, друг Ратибора и родович Всеслава, захохотал.
– Знатное будет кострище! Я охотник отведать жареного хазарского мяса! – и завертелся в пляске.
Мрачно и страшно глядели на одичавшего Мстишу воины из погибших родов.
Новые и новые места степной дороги вздыхали дымом, разрастался пожар, пахнуло гарью. Мстиша плясал и плясал. Невеликий ростом да мощный телом, он плескал широкими ладонями, щелкал пальцами и выкрикивал все одно, все одно:
– Мясца мне жареного, паленого, копченого!.. – Двое детей было у Мстиши. И к жене он любил отлучаться почаще иных, тоскуя по нежности.
Ратибор схватил друга за плечи. Мстиша вырвался, затрясся, закричал:
– Не тронь меня! Не тронь, ты железный! – и вскочил в седло.
И все вразброд поскакали по степной дороге, утолял жгучую муку пожаром. Собирали хворост, раскладывали новые костры, перехватывали степную дорогу тропами огня.
Уже метнулась дикая птица; забыв о труде повседневной охоты, уходили ястребы, вспархивал перепел, куропатки срывались, отлетали стрепета, уводя свои выводки. Гибли жалкой смертью мыши, кузнечики, сами прыгали в огонь, тысячи тысяч малых жизней исчезали в слепом гневе огня.
Пожар родит ветер. Горящая степь пробудила воздух. И раз и два вздохнуло небо, открывая ворота ветров, и бросились ветры от прозрачной тверди небесной на жесткую твердь земную, и заиграли на выжженных, оголенных гривах.
В бегстве смешались волки с козами, корсаки и лисицы с зайцами. Табун тарпанов ушел через Сладкий ручей, тяжелый скок туров был слышен на версты. Попав в западню между двух огней, жители степи спасались в леса. Каменный бог забытых людей безлико глядел на восток, безразличный, овеянный копотью.
На Турьем урочище старые дубы, помнившие гуннов, вновь увидали огонь, ползущий к корням. Как и тогда, старых спасала толстая кора, как и тогда, погибал молодняк.
Стоглавые ветры крутились, облекаясь пеплом. Свив гарь с пламенем, они, найдя забытые кости, жарко гладили их горькой лаской запоздалого погребения, заглядывали в раскрытые пылкому дыханию трещины земли и камней, выжигая живое, и забавлялись, сея огонь, огонь и огонь. Недобрые сеятели! Злые ветры войны, немые соратники, слепые помощники, глухие союзники, одни вы тешитесь общим несчастьем. Выпусти вас вольно, и вы сожрете весь мир и упьетесь победой, лишь когда по всей земле протащите смрадно-черное пожарище смерти.
Не веря ветру, не доверяясь удаче, слобожане весь день поджигали степную дорогу.
