– Слушайте меня внимательно капитан, – горячечно зашептал Самуэлли, словно кто-то мог их подслушать, – слушайте и не перебивайте… Память подводит меня… Здесь нельзя идти напрямую… Только по обходным траншеям – справа или слева… И – только один раз. Проход открывается на тридцать секунд – вот по этой комбинации…
Он содрал маску с посеревшей физиономии и глотал бедный кислородом воздух планеты, словно выброшенная на берег рыба.
– Мы… Мы не можем задерживаться, капитан… Система защиты уже активирована. Если… Если… О Господи – остается меньше четверти часа… Если за это время не будет набран код на… – профессор судорожно дернулся, пытаясь поглубже вздохнуть, – на внешней двери Горловины… врубится система защиты второй степени… И нас… нас с вами просто поджарит Джон-Ахмед… Высокочастотное поле… Здесь… Здесь нет защиты. Слушайте меня внимательно… У меня у меня нет уверенности… Идите левой траншеей… Тяните за собой фал… Если что-то…
– Нет! – зло ответил Чикидара и тоже содрал маску – Это вы, док, идите по левой траншее. И тяните фал! И если что-то с вами стрясется – клянусь, я из кожи вон вылезу, чтобы вас выручить! Но гнать меня вперед – как скотину на убой – я не позволю! Видит Бог – не позволю! В конце концов, вы сами придумали всю эту петрушку. Я на это не подписывался.
Ни у одного из них не было оружия – не так глупы были люди Оранжевого Сэма, чтобы дать своим пленникам – заложникам Судьбы – хоть малейший шанс на спасение. Но соотношение сил и без того было ясным Чикидара был вдвое моложе профессора и почти вдвое тяжелее Самуэлли еще пару раз глотнул воздух и криво усмехнулся.
– В конце концов, вы правы… – хрипло прокаркал он и, подчиняясь Судьбе, полез в окопчик.
Развязка наступила почти молниеносно едва Чики успел досчитать до двадцати, как фал судорожно задергался, а потом подозрительно ослаб Джон-Ахмед перекрестился и, стиснув зубы, по-пластунски пополз выполнять данное профессору обещание. Как ни странно, страшно ему почти не было. Должно быть, потому, что подсознательно он уже записал себя в покойники. Он не сомневался в том, что, выберись он из проклятой ложбинки живым, наградой ему будет пуля в лоб от Польского Лиса или увесистый стальной шарик в затылок – наповал – от Чорри.
Доползти до окопчика ему удалось без затруднений. Там он заклинился в ржавых зарослях и принялся вытягивать фал. То, что ему удалось вытащить, совсем недавно было рукой профессора Самуэлли. Точнее – частью его руки. Рот Чикидары заполнила горькая слюна, горло сжал спазм. Он, стараясь вжаться в мерзлый грунт, рывками, ругаясь худшими словами, подтянулся к тому месту, где окопчик заворачивал и открывал возможность увидеть – что же стало с профессором. Живым или мертвым.
