– У нас, русских, говорят: «Не рой другому яму…» – заметил доктор Глебов, со вкусом выкушав немного чаю.
– Что вы имеете в виду? – спросил Айман несколько нервозно.
– Эти типы думают, что их зелье принесет вред кому угодно, – охотно отозвался док, – только не им. Как видите – они ошибаются… Вы чем-то расстроены? Ах, да… Ведь этот Густавссон… – с запозданием припомнил доктор довольно существенное обстоятельство.
– Да, – сказал Айман. – Кто бы мог подумать…
И тут же подумал: «И все-таки как в эту историю вписывается Барух?»
Словно в ответ на его мысли зазвонил телефон.
Док немного послушал щебетание трубки, что-то посоветовал невидимому собеседнику и принялся напяливать башмаки.
– Придется заехать к Циммерманам, – сообщил он больше жене, чем Айману. – У отца семейства что-то вроде сердечного приступа. Его дочка звонила. Младшая. Говорит, что папа вечно так расстраивается «от этих глупостей по телевизору», а сейчас – совсем слег… Но он выкарабкается – он везучий, наш Борюсик. Недаром Лабиринт прошел. И не один раз… Вас надо как-нибудь познакомить: такие истории излагает…
– Да, – согласился Айман. – Баруху Циммерману везет…
* * *
– Я прочитала ваш рапорт, – голос леди Халимат был на удивление мягок, и даже в глазах, обычно бесстрастных и холодных, казалось, таилось понимание и сочувствие. – Вы прекрасно справляетесь с заданием. Кстати, вы совершенно правы в своей трактовке этого неожиданного каприза наших гостей – идеи посетить горно-обогатительный комбинат. Однако я полностью осознаю, что использовать вас на «сопроводиловке» – глупо… Но эти господа прибыли так внезапно, что у нас никого не было под рукой… Из тех, кто имеет хоть какой-нибудь опыт общения с мужчинами. Поэтому пришлось экстренно вызывать вас из отпуска. Но ничего – в ближайшее время мы подберем вам замену.
– Леди Халимат, я готова работать и дальше… если этого требуют интересы Химеры.
– Стоит ли? – В голосе Старшей Сестры звучало столько неподдельной заботы и участия, что Джейн и впрямь на мгновение почувствовала себя маленькой девочкой, доверительно делящейся своими наивными секретами с доброй мамочкой. Только вот матери у нее никогда не было, как, впрочем, и у подавляющего большинства жительниц планеты. Были лишь настоятельницы в монастыре да учительницы в лицее, из которых мало кого можно было бы назвать по-настоящему добрыми к своим юным воспитанницам… Доброта как-то не одобрялась на Химере, тем более в том специнтернате, в который Джейн попала из монастыря святой Дианы.
