С этой точки зрения мне не приходило в голову оценивать наше возможное уничтожение. Скорее, в суете и постоянном кружении по кабинетам «исторических» личностей появилось убеждение, что никакие власти не стоят тех людей, что собрались здесь. Многие были яркими личностями. Мне первый раз в жизни повезло немного пожить в таком богатом окружении по-настоящему независимых людей. Поэтому часто по ночам появлялось чувство горечи и возмущения, что огромное количество светлых и гордых голов срубят по приказу какого-то полутрупа с больным мозгом и его безмозглого окружения.
Именно из-за опухоли мозга в нашем окружении любителя неограниченной власти прозвали Туловищем.
Данные Пономарева, что кремлевский заговорщик давно практически недееспособен из-за болезни головного мозга, были известны из двух медицинских источников. В бытность свою руководителем МГК КПСС он обращался к главному московскому наркологу. Нарколог тот уже вышел на пенсию и не особо держал язык за зубами. На основании проведенного тогда исследования врач утверждал, что из-за полученной в юности травмы черепа, а также возникшего осложнения в мозгу после воспаления среднего уха, Ельцин испытывает настолько сильные головные боли, что вынужден применять сильнодействующие транквилизаторы. Но известно, что медикаментам он предпочитает большие дозы алкоголя. Вторым подтверждением были результаты медицинского обследования в 4-м ГУ Минздрава. Невролог «кремлевки» составил даже письменное медицинское заключение, что из-за сильных головных болей, вызванных травмой, выдвиженец Политбюро ЦК КПСС не способен работать более 2-х часов в сутки.
Мои высокие оценки защитников парламента, естественно, не говорят о том, что у людей не было человеческих слабостей и недостатков. Были, конечно. Вспоминается, например, такой случай.
Молодого Полковника отметил Ачалов, подчеркнув перед своими гостями: «Какие люди у нас! Боевые офицеры!» Полковника как подменили. Он мгновенно превратился в начальника, устроив грубые разносы почти всем своим вчерашним товарищам. Сначала ко мне прибежал Офицер, по чьей рекомендации Полковник — его земляк — и был взят для работы в штабе. Его трясло, так как после грубого разговора гражданские пытались по приказу Полковника отобрать у него автомат. Пришлось вмешаться, чтобы оружие вернули. Следом он обидел наших солдат, чьи автоматы были отобраны и переданы взводу гражданских добровольцев из «баркашовцев». Неправильно оценив конъюнктуру, Полковник «наехал» даже на Ивана, который никогда не искал для себя корысти в близости к начальству. За Ивана, известного не меньше, чем Сергей Парфенов, многие сразу могли оторвать голову обидчику, что чуть и не произошло. Майор Саша и Преподаватель сидели подавленные. Мне пришлось попросить их в интересах дела потерпеть и не уходить. Наш братский коллектив дал трещину.
