«В районе Кременчуг противник форсировал р. Днепр крупными силами (3-4 пд). Для развития успеха в северном направлении противник, по-видимому, будет перебазировать силы с других участков. Нужно также ожидать переброски на данный участок мотомехчастей с юга» [69] .
«Нужно ожидать» это только предположения, которые, как говорится, к делу не подошьёшь. Идо 11 сентября объективных данных, свидетельствующих о рокировке на Кременчугский плацдарм подвижных соединений, не было. Южная «клешня» классических «канн» пока существовала только в совершенно секретных приказах немецкого командования. Концепция ведения боевых действий Юго-Западным направлением строилась на предположении, что предстоит отражать удар только одной танковой группы.
Окружение армий ЮЗФ и бои в окружении. 10-26 сентября.
Основным средством обмена информацией и принятия решений в последние две недели существования Юго-Западного фронта были переговоры между штабом фронта и Верховным командованием.
Тексты этих переговоров неоднократно цитировались в различных изданиях. Попробуем посмотреть на них глазами человека, у которого нет информации о последующих событиях. Забудем на секунду, что произошло 10-26 сентября 1941 г., ведь этого не могли знать командующие и начальник Генерального штаба маршал Б. М. Шапошников. Участники переговоров достаточно чётко формулируют своё видение обстановки и вытекающие из этого видения решения. Попробуем же ответить на вопрос: «Соответствовало ли понимание обстановки принимаемым решениям и не присутствовали ли какие-то другие факторы, мешающие правильным решениям?»
Переговоры Б. М. Шапошникова и М. П. Кирпоноса.
В ночь на 11 сентября (в 1 ч. 15 м. до 2 ч. 07 м.) состоялись переговоры командующего войсками Юго-Западного фронта генерал-полковника М. П. Кирпоноса с начальником Генерального штаба маршалом Б. М. Шапошниковым.
Переговоры эти являются ключом к оценке обстановки советским командованием и во многом определили дальнейшее развитие событий.
У аппарата Кирпонос, Бурмистенко, Тупиков. «Здравствуйте, товарищ маршал!»
Шапошников: «Здравствуйте, тов. Кирпонос, Бурмистенко и тов. Тупиков.
Вашу телеграмму о занятии противником Ромны, и поэтому о необходимости скорейшего отхода, Ставка Главнокомандования получила. Однако из тех данных, которые имеются в Ставке о занятии Ромны противником, а именно [что] авиационной разведкой был обнаружен в 13.25 и в 14.25 подход двух колонн автомашин с танками и скопление танков и автомашин у деревни Житное к северу от Ромны. Судя по длине колонн, здесь небольшие части, примерно не более тридцати-сорока танков. По непроверенным данным, из Сумы якобы в 16.00 10.9 в Ромны высажен с восьми машин десант. Одна из этих машин якобы была уничтожена нашей авиацией. По-видимому, часть подвижных войск противника просочилась между Бахмачом и Конотопом. Все эти данные не дают ещё оснований для принятия того коренного решения, о котором Вы просите, а именно — об отходе всем фронтом на восток. Нет сомнения, что занятие Ромны может создать известное паническое настроение, но я уверен, что Военный совет фронта далёк от этого и сумеет справиться с эпизодом у Ромны.
