Мойра Карпентер принимала посетителей: богатую индийскую матрону в домашней одежде жены мусульманина благородного происхождения и европейку в повседневном платье, судя по всему, старую деву, гувернантку, которая держала в руках чашку с чаем с утомленным видом особы, переживающей характерный для ее возраста и положения кризис. Когда Кристофер распахнул дверь и ворвался в комнату, гувернантка облила чаем свое дородное тело, а Мойра Карпентер чуть не обварила кота. Только бегума никак не отреагировала на его появление, словно ежедневно сталкивалась с такими ситуациями.
Кристофер заговорил первым.
— Где ваш муж, миссис Карпентер? — рявкнул он. Нервы его были на пределе.
— Мистер Уайлэм, я... — начала Мойра Карпентер, аккуратно ставя бело-голубой фарфоровый чайник на покрытый салфетками столик, стоявший около нее.
— Я хочу поговорить с ним. Где он?
— Знаете, это выходит за рамки приличия. — Миссис Карпентер быстро оправилась от шока. — Что вы имели в виду, ворвавшись сюда? Вы...
— Мартин Кормак мертв. Убит. Я думаю, что ваш муж кое-что знает об этом. Где он?
Мойра Карпентер почти приподнялась со своего места, когда Кристофер упомянул смерть Кормака. Казалось, что ее ноги подкосились, и она упала на стул. Румянец, который начал заливать ее лицо, мгновенно исчез, уступив место мертвенной бледности. Кристофер на секунду подумал, что она потеряет сознание, но через мгновение ее истинная сущность взяла верх. Кормак был прав: под кожей у нее была сталь — сталь высшего качества.
— Объясните, — произнесла она. Ее крепко сжатые губы были бледны. — Мартин Кормак мертв? Объясните.
— Я нашел его в бунгало меньше чем полчаса назад. В кровати. Кто-то перерезал ему горло. Это все, что я знаю.
— И вы думаете, что мой муж знает что-то, чего не знаете вы? Объясните.
— Я объясню это вашему мужу, миссис Карпентер, если вы будете так любезны и сообщите мне, где он находится.
Все это время две другие женщины молчали. Бледная гувернантка явно была в шоке и бессмысленно терла маленьким шелковым платком пятна чая, оставшиеся на коленях. Бегума невозмутимо взирала на происходящее, словно перерезание глоток, равно как и грубое врывание в комнату, были обычными явлениями в ее безмятежной жизни.
— Или вы объясните мне это, мистер Уайлэм, или вы вообще никому ничего не будете объяснять, — парировала Мойра Карпентер. Она все еще была бледна, но кровь, отхлынувшая от ее лица, наверняка прилила к какому-то другому месту.
