И на следующий день милиция-челиция, доктур-моктур, и они узнают, что ты отравлен, и твоего бедного хозяина сажают в тюрьму как отравившего ни в чем не повинного человека. Вот так эндурцы иногда расправляются со своими врагами. И что интересно – он лично против тебя ничего не имеет, он только думает про своего врага. А то, что ты при этом умрешь, ему и в голову не приходит.
– А если, допустим, – смеюсь я, – ты обещал пойти к этому человеку, но не пошел?
– Ничего страшного, – махнул рукой дядя Сандро, – в следующий раз другого пошлет! А то, что ты неповинно умираешь, ему даже в голову не приходит…
– Не слушай старого дурака! – говорит тетя Катя, как бы сердясь на себя за то, что сама заслушалась. Она решительно берется за корзину и, уходя, бросает: – Его арестуют за язык, рано или поздно… И правильно сделают… Только перед людьми стыдно…
Она поднимается на веранду, а дядя Сандро, с добродушной иронией (на самом деле любит, старый хитрец!) поглядев ей вслед, снова нюхает айву и говорит:
– Мне бы на нее в перевернутый бинокль смотреть, а я, глупый, приближал. На эндурца всегда надо в перевернутый бинокль смотреть, подальше от него держаться… И в том, что я тогда чуть не сверзился с дерева, был божеский знак, но я его не понял. «Осторожно, эндурка!» – крикнул мне бог, но я тогда его не понял, а теперь что… Теперь поздно…
– Дядя Сандро, – спросил я, – а что вы вообще думаете о женщинах?
– Всякой женщине, – мимоходом ответил дядя Сандро, явно продолжая думать об эндурцах, – можешь сказать одно и никогда не ошибешься: «При таком характере могла бы быть покрасивее…» Но эндурцы – это совсем другой разговор…
Дядя Сандро разглаживает усы, явно довольный, что добавил еще несколько штрихов к неустанно созидаемому психологическому облику эндурцев. Он задумчиво затихает.
Я вытягиваю из стакана кислую прохладу айрана и взвешиваю в уме афоризм дяди Сандро. По-моему – он просто хорош. Я думаю, не выдать ли его в кругу друзей за собственный экспромт… Или сохранить для очередной главы романа о жизни дяди Сандро? После некоторых колебаний прихожу к выводу, что не стоит выбалтывать. Растащат, потом не докажешь, что ты первым его раздобыл. Вот так, ради творчества, приходится себя во всем ограничивать, а что оно дает?
С веранды доносится шорох стручков, которые, все еще поворачивая, перебирает тетя Катя. В окно веранды, щебетнув на лету, влетает ласточка и, косо полоснув пространство помещения (она это сделала быстрей, чем я описал), вылетает в другое окно. Какая ей была надобность влетать в веранду и вылетать из нее? Никакой, чистое озорство. Но это знак жизни, ее восторженная роспись в воздухе, и этим все оправдано.
