— Я провожу в космосе столько же часов, сколько любой мой пилот, и летаю на тех же скоростях. Что в моем случае из ряда вон?
Растопыренная лапища махнула перед лицом, огребая датчики с висков и лба.
— Возьмем к примеру человеческую кость, — задумчиво произнес медтехник. — Материал довольно прочный. Требуется достаточное усилие, чтобы его сломать. Однако если ее надлежащим образом вывернуть, как мы говорим — напрячь, она лопается буквально от щелчка. Представьте себе, Эстергази, что вы с младенческим добродушием — я другого слова подобрать не могу! — лупите себя по напряженной кости. Вот, и внутричерепное... Разумеется, я назначу ударную дозу ангиопротекторов и витаминов, и кислородотерапию под давлением. Но ситуацию это не стабилизирует. Так... костыли марафонцу.
— Хорошо, сформулируем вопрос иначе. Каково состояние моей эскадрильи? Сравнительно скажем с моим, чтобы я мог сделать адекватные выводы, и каковы персональные риски?
— Н-18? Черные Шельмы? — толстые пальцы пробежались по пульту, добывая информацию из недр корабельной сети. Пользуясь моментом, Эстергази поспешил влезть в брюки.
— У всех в той или иной степени сосудистые проблемы, у всех — гормональный дисбаланс. Дален у вас аллергик?
Рубен промолчал: если Магне и оборвут крылья, то не с его подачи.
— Лучше других выглядит.
— Вот! — торжествующе воскликнул комэск. — А летает не меньше прочих. Правда, — признался спустя секунду, — парень дышит чистым кислородом, и уговаривает три баллона вместо двух. А Вале как?
— Глубоко загнанный психоз. Но это — к Синклеру. Видимых осложнений я не обнаружил. Ни у кого из Шельм «кость не напряжена» до такой степени, как у вас. Вот, к примеру, видите вы флайер, — сказал «док», разводя пальцы, как всегда, когда собирался прибегнуть к метафоре. — Самый современный, мощный, самый, если хотите, красивый...
Рубен криво усмехнулся.
— ...и приведенный в совершенную негодность некомпетентностью и варварской эксплуатацией. Со сбитыми шестернями, двигателем, изношенным неоправданно частым применением форсажа, с топливной системой, заросшей нагаром от несоответствия заливаемого топлива техническим характеристикам транспортного средства, и маслом, не менявшимся сотню лет.
Рубен глянул на него исподлобья, из-под сдвинутых бровей. Метафора, говоришь? Ты сунулся с авиационной метафорой к мужчине с именем Эстергази?
— Я бы сказан, док: это всего лишь машина. Выгнутый и спаянный металлопласт, грубое существительное, материальное выражение и костыль для истинно горячего и живого глагола «летать».* * *
