Даже если б Рубен не сиживал иногда рядом с механиком, холившим его Тециму — хорошая привычка, кстати! — все равно по одному возрасту, с помощью одной только логики нарисовал бы верную картинку его жизни.
Семьи нет. Не к кому спуститься на планету по достижении пенсионного возраста. И судя по всему — не тянет его. Еще одна «гримаса» службы, когда то, что есть, кажется дороже и ближе того, что могло бы быть. Сослуживцы, пацаны еще сравнительно — ближе неосуществленных детей, и если уж на то пошло, машины — ближе сослуживцев. То, что он здесь тогда, когда мог бы со всем удовольствием быть в ином месте, говорило о его душевной склонности. То, что командование не выпроводило его по достижении пенсионного возраста, с вежливыми улыбками и всеми причитающимися реверансами, свидетельствовало, что расставаться с ним и вправду не хотят.
С механиком нам повезло.
Выбравшись из кокпита на подгибающихся затекших ногах и оказавшись в водовороте, вынуждавшем следовать за собой, принимать на плечи увесистые шлепки и пожимать чьи-то ладони, Эстергази эту самую радость даже сам начал ощущать. Хотя уходящий АВ все еще стоял перед мысленным взором.
Снова распахнулись ворота шлюза. Тягач выволок в ангар еще одну кассету. Улыбки погасли, смех стихал концентрическими кругами. Пустые ячейки. Как раны сквозные, тьфу! Одна, две... пять?! Блистеры поднимались, Баньши отстегивались и с усилием лезли через борт. Совершенно серые и абсолютно мокрые от пота. Их подхватывали под руки. Что, и комэск?
Черная волна встречающих качнулась туда. Рубен не стал подходить. Что тут скажешь? Стоял молча, ожидая, пока пилоты пробьются к нему, отмахнул Ренну уводить Шельм — целых, всех! — а сам вслед за тягачом отправился в ремонтный бокс, где его уже ожидал инженер эскадрильи.
Это могли быть и мы. Гарантий нет.
А вот до какой степени их нет, он осознал, когда лейтенант Геннеберг — инженер, ответственный за состояние машин эскадрильи — сунул палец в оплавленное отверстие его собственного блистера. Не поленился, обошел с другой стороны. Не сквозное. Лепешка металла прикипела к колпаку изнутри. Проследив траекторию, только присвистнул. Это когда крейсер рвался в самой близи, не иначе. Двадцать сантиметров в сторону — и прошла бы эта посылка аккуратно через шлем пилота. И через голову — навылет, ага. Впрочем, достаточно было бы и шлема — при такой-то дырке, и пилотировал бы прямо в Валгаллу, где Кирилловы предки ляжку вепря глодают. Заодно бы узнал, найдется ль на тех скамьях местечко соблюдающему условности этническому венгру.
