* * *
Была Пасха, когда Раньеро въехал во Флоренцию.
Едва он въехал в городские ворота, сидя задом наперед, с накинутым на лицо капюшоном и с горящей свечой в руках, как придорожный нищий вскочил и закричал обычное: «Сумасшедший, сумасшедший!»
На этот возглас из одних ворот выскочил уличный мальчишка, и бродяга, лежавший на земле и oт нечего делать взиравший в небо, вскинулся на ноги. И оба закричали то же: «Сумасшедший, сумасшедший!»
Когда к ним пристал третий, они зашумели так, что подняли всех мальчишек на улице. Они сбегались из всех углов и закоулков и, едва завидев Раньеро, в истрепанном плаще, на жалкой кляче, кричали свое:
«Сумасшедший, сумасшедший!»
К этому Раньеро давно уже привык. Он тихо ехал по улице, не обращая внимания на крикунов.
Они же не удовольствовались своими восклицаниями, один из них подпрыгнул и хотел задуть свечу.
Раньеро поднял Свечу выше и подогнал лошадь, чтобы избавиться от мальчишек. Но они бежали вровень с ним, изо всех сил стараясь затушить свечу.
Чем более Раньеро силился уберечь пламя, тем сильнее это их раззадоривало. Они стали бросать шапками в свечу. Им не удалось погасить пламя только потому, что их было много, и они толкали друг друга.
На улице возникла страшнейшая суматоха. У окон стояли люди и хохотали. Никому не было жаль безумного, пытавшегося защитить свою свечу. Звонили к вечерне, много богомольцев шло к церкви. Они останавливались и тоже от души смеялись.
Раньеро встал с ногами на седло, оберегая свечу. Вид у него был дикий. Капюшон свалился с головы и обнажил, лицо, изможденное и бледное, как у мученика. Свечу он держал высоко, насколько хватало его вытянутой руки.
Улица кипела. Даже и взрослые стали принимать участие в потехе. Женщины махали головными уборами, а мужчины бросали береты. Все старались потушить свечу.
Раньеро проезжал под балконом дома. На нем стояла женщина. Она перегнулась через перила, схватила свечу и бросилась с ней в дом.
Народ разразился громким хохотом и ликованием, Раньеро же пошатнулся в седле и свалился с лошади.
Как только он оказался на земле, разбитый и в обмороке, улица мгновенно опустела.
Никто не хотел позаботиться об упавшем. Возле него осталась одна его лошадь.
Когда толпа ушла с улицы, Франческа дельи Уберти показалась из своего дома с зажженной свечой в руке. Она была еще очень хороша собой, черты ее были кротки, а глаза серьезны и глубоки.
Она подошла к Раньеро и нагнулась к нему. Раньеро лежал без чувств, но, когда свет свечи упал на его лицо, он сделал движение и очнулся. Казалось, пламя свечи имело чудесную власть над ним. Увидев, что он пришел в себя, Франческа сказала:
