Он подал знак следовавшему за ними всаднику, тот приблизился к ним, передал синеглазому поводья Берта и молча, ведя за собой несколько лошадей, проехал вперед, присоединившись к остальным всадникам.
— Меня зовут Каррик, — холодным тоном проговорил незнакомец, слезая с лошади.
Странное имя, подумала она, но ему очень подходит.
— Просто Каррик? — переспросила она.
— Да, просто Каррик. Хотите слезть?
Глядя в его синие глаза, она почувствовала непонятное волнение.
— Конечно.
Проигнорировав протянутую ей руку, она соскользнула с лошади и поняла, что этого не следовало делать, потому что все тело пронзила острая боль.
— Вы немного упрямы?
Глинис почувствовала игривый тон его вопроса. Она стояла в кольце его рук, вцепившись в его рукав с такой силой, что костяшки пальцев побелели.
— Я в порядке, — проговорила она, отпустив его рукав и всеми силами стараясь не рухнуть на землю.
Он отступил на шаг, потом очень осторожно подвел ее к лошади. Его помощь раздражала девушку. Она отказывалась чувствовать себя неопытным участником воскресной экскурсии. Выпрямившись, насколько позволяла боль, Глинис взяла из его рук поводья.
— Теперь я уже смогу сама, — заявила она, вставляя ногу в стремя.
— Да, я вижу, — ответил он и в тот же момент, обхватив за талию, поднял наверх. Глинис все еще подыскивала протестующие слова, когда он осторожно усадил се на седло.
— Насколько я понимаю, в вас стреляли впервые? — спросил он, направляясь к своей лошади.
— О нет. Я стараюсь получать огнестрельные ранения примерно раз в шесть месяцев, — ответила она легкомысленным тоном. — Это делает жизнь интересной. А вы?
Не дождавшись ответа, она снова спросила:
— Если не возражаете, я хотела бы узнать, по какой причине эти солдаты стреляли в меня?
— Британским солдатам не нужны причины, — спокойно ответил он. — Это Ирландия.
— Ирландия? — переспросила она. — Да, да, конечно. Хотите купить Бруклинский мост?
— Да, Ирландия, — ответил он, оглядывая окрестности. Слабая улыбка появилась у него на лице, когда он добавил: — А Бруклинский мост не ваш, и вы не можете его продать.
Его манера разговаривать свидетельствовала о том, что он считал ее легкомысленной. Уже дважды за несколько минут гордость ее была уязвлена.
— Я еще не поблагодарила вас за помощь.
— Я не сделал ничего такого, что выходило бы за рамки обычной помощи пострадавшему.
— Конечно, — сказала Глинис, стараясь наладить нормальный разговор. — Я ценю ваши усилия. Большое спасибо за то, что позаботились о моей ране и помогли ускользнуть от преследователей.
