— Расскажи мне, Трейси, — раздался голос Лорин. — Почему ты туда отправился?
— Я хотел быть там, — он еще не окончательно проснулся, поэтому не думал над ответами.
— Чтобы убивать?
— Нет, — он покачал головой. — Не для этого.
— Но на войне убивают. Она для того и создана.
— Я пошел... Потому что хотел кое-что доказать. Самому себе, — глаза его были подернуты туманом. — Мама всегда за меня боялась. Этот страх сидел в ней так глубоко... И я однажды утром проснулся и подумал: «Этот страх заразил и меня, и я должен победить его». Поэтому я обратился к отцу и попросил его о помощи.
— И он взял тебя туда, где сам работал.
Трейси кивнул.
— И тебе понравилось... Понравилось то, чем там занимались.
— Я хотел избавиться от страха. А для этого надо было попасть в самую опасную ситуацию.
— Но ты был не таким уязвимым, как... Бобби.
— Да. Нет... Когда я пришел в армию, я был, может быть, еще более уязвим. Но там... Это место закалило меня.
— И теперь ты действительно бесстрашен.
Он не ответил. Дыхание его было тяжелым и прерывистым.
— Ты говорил во сне.
— Что я сказал? — Его окатило холодом.
— Ты назвал чье-то имя.
— О Господи! Неужели Бобби?
— Кто такая Тиса?
— Я не знаю, — солгал он.
* * *
Киеу сидел по-турецки на коврике в центре комнаты и изучал только что составленный им гороскоп. Хотя Преа Моа Пандитто и был категорически против гороскопов, для Киеу существовала связь между буддистскими учениями и астрологией, и связь крепкая. И буддизм, и астрология были для него не учениями, а образом жизни, этот образ жизни он не только не подвергал сомнению — он о нем просто не задумывался. Жил, и все. В нем он видел последовательность времен и место каждого конкретного существа в этой последовательности, его особую нишу. Дом.
Когда он был у красных кхмеров, то вынужден был от всего этого отказаться. Для них что буддистские монахи, что проститутки, что астрологи — все были отбросами общества, «паразитами». И пока он был у красных кхмеров, он должен был разделять из воззрения.
Аспекты, влияния, «дома»... На первый взгляд все эти элементы казались не связанными между собой. Но чем дольше он изучал таблицу, тем яснее видел, что эта связь существует. Как будто событиями управляли какие-то невидимые силы. И пусть он видел лишь намек, если намек верен, он должен будет предпринять самостоятельные действия.
Во всем, кроме этого, Киеу беспрекословно подчинялся Макоумеру. Он полагался на него безоговорочно. Но мир астрологии — это было нечто иное. Макоумер его не понимал, а в областях, где он ничего не понимал, он не мог действовать.
