— … в конце концов, я свободный человек.
— Что?
— Сеаннахи — свободные люди. — Сандро поджал губы. — При всем моем уважении к вам, ни ты, ни Риган никогда не будете моими правителями. А здесь я из-за вашего отца. — Тристан немедленно смутился, а Сандро дружески рассмеялся. — И из-за тебя, конечно. Я обещал проследить, чтобы с тобой все было в порядке.
Маркомет пришпорил лошадь и поравнялся с ними.
— Черт возьми, сеаннах, что происходит?.. Извините, тан Тристан, все в растерянности.
— Скоро узнаем, Маркомет, — ответил Тристан серьезно. — Но я подозреваю, что вам это не понравится.
— Что за черт, Ри? Пытаешься обидеть всех жителей Сулис Мора? Тристан был в ярости, и она казалась еще сильнее оттого, что очень редко ему приходилось бывать в таком состоянии. Даже Риган слегка опешила от неожиданности: ее всегда безмятежный брат взбунтовался!
— Ты видела этих людей? Этих бедных рабочих? Сандро сказал, что они работали над памятником около года… Как ты могла? Из-за тебя мы выглядим бесчувственными, невнимательными и… чертовски глупыми.
Риган резко повернулась к брату и отвесила ему сильную пощечину. Сандро, единственный из посторонних, кому было разрешено присутствовать при разговоре, едва сдержал изумленное восклицание.
— Послушай меня. Если мы хотим быть здесь правителями, то должны сразу всем показать, что к нам надо относиться серьезно. Памятник должен быть переделан…
— Это все из-за животных, сидов-орлов, ведь так?
Трис бросал вызов, все еще держась рукой за щеку, как будто опасаясь, что сестра ударит снова. Но он должен был знать правду. Наконец что-то заставило Риган смутиться.
— Нет… не совсем. Мне просто не верится, что сиды так просто…
— Стали частью жизни Сутры? — вмешался Сандро спокойным, мирным голосом. Риган была слишком возбуждена, ее глаза сверкали, и уговаривать ее бесполезно. — Так оно и есть, леди Риган. Я говорил по пути сюда, что вам предстоит многое узнать… Не стоит беспокоиться. Вряд ли возникшие препятствия непреодолимы…
Риган бросила на Сандро косой взгляд, прекрасно сознавая, что тот хочет успокоить ее.
— Я иду спать, — сказала она твердо.
— Но, Ри, Лэхлен сегодня вечером устраивает в нашу честь прием, — нахмурился Тристан. — Будет невежливо, даже грубо, если…
Риган вскинула брови.
— Я правительница, Тристан, и могу позволить себе быть и невежливой, и даже грубой, если мне захочется. Скажите Лэхлену, что у меня болит голова. А теперь уходите. Оба.
Какое-то мгновение Тристан смотрел на сестру, лишившись дара речи. Он не мог поверить собственным ушам. Пожалуй, ее слова оказались хуже пощечины. Сандро печально покачал головой.
