— Говорят, Дик купил там хорошее ранчо.
— Нет, не купил. У него ведь была жена-испанка, а та земля и ранчо издавна принадлежали ее семье. И вот теперь оно досталось им в наследство. Потому они и перебрались туда, дочку тоже с собой забрали. Хорошенькая у них девочка, такая худенькая, с веснушками...
Внезапно один из незнакомцев рассмеялся. Кэссиди бросил на него пытливый взгляд.
— Я слыхал, ты собираешься проведать Дика Джордана, — сказал «одноглазый», нагло уставившись на Хопалонга. — Так вот, я бы на твоем месте отказался от этой затеи. Слишком уж круто обходятся там с приезжими. Местные там не собираются уживаться с чужаками, — ни с одним из них!
— Неужели? — отозвался Хопалонг. — Ну тогда, может, я помогу им побыстрее привыкнуть к нам?
Тут и второй из незнакомцев, высокий, уставился на Хопалонга тяжелым взглядом.
— Ты отправляешься искать своего Дика? — прорычал он. — Что ж, ты наверняка встретишься с ним! Ты непременно попадешь туда, где он сейчас находится!
Он поставил свой стакан на стойку, и вся троица направилась к выходу. У дверей один из них что-то сказал своим дружкам; те громко заржали.
Кэссиди взглянул на хозяина салуна:
— Случайно не знаешь, кто это такие?
— Да просидели здесь сегодня целый день, — ответил тот. — Заказывали только ром. Изрядно нагрузились. Тот, у которого что-то с глазом, ждал еще, пока ему лошадь подкуют. Они направляются куда-то на Запад.
Хопалонг глубоко задумался. А вдруг они знают о том, что он везет с собой деньги? Конечно, они могли быть и простыми ковбоями, странствующими в поисках работы. И все же интуиция ему подсказывала, что с этими парнями не все так просто. Еще немного поразмыслив, Кэссиди пришел к выводу, что, возможно, они задумали его ограбить... А если так, эти трое не станут откладывать свое дело на потом, а скорее всего постараются напасть прямо сейчас, — какой им смысл чего-то дожидаться? Несколько минут Кэссиди обдумывал сложившуюся ситуацию, припоминая расположение зданий на прилегающих к салуну улицах. Затем, попрощавшись с хозяином салуна, пожелал ему доброй ночи и вышел на улицу.
Ступив на тротуар, он сразу же увидел, что у коновязи напротив салуна, за оседланными лошадьми, кто-то стоит. Завидев Хопалонга, человек у коновязи глубоко затянулся сигаретой, огонек которой ярко вспыхнул во тьме. «Так вот он, знак, сигнал... За кого же они меня принимают? За бродягу? Или за деревенского недотепу, впервые оказавшегося в незнакомом городе?» Он не спеша подошел к своему коню и подтянул подпругу, краем глаза наблюдая за незнакомцем.
