— А сокровище?
— Не будь дураком, увез с собой.
Кошмарная история.
— Прошло семь долгих месяцев, и меня подобрали. С тех пор слышу о нем то и дело. Несколько раз видел, хотя он меня не узнает. Я искал его. Таскался за ним, выжидал момента, чтобы присутствовать при его смерти.
— Я понимаю тебя, Жоб.
— А он не умирает. Мастерски владеет любым оружием. Никогда не видел равного ему. Послушайся меня, мой друг, не раздражай его. Не то тебе крышка.
— Сомневаюсь.
— Можешь не сомневаться. И с этим человеком ты оставил мисс Мейджорибанкс. С ним!
— Пароходом до Сент-Луиса тридцать пять дней. Допустим, он сократит путь до тридцати.
— И что?
— По суше верхом, скажем, будет шестьсот миль. Повезет средне, значит, двадцать пять дней, повезет побольше и со сменой лошадей — хороших лошадей, — дней, может, десять — пятнадцать.
Его пальцы сжали мое запястье.
— Ты не понарошку говоришь? Поедешь?
Мы ели, а я обдумывал предстоящее путешествие.. По крайней мере шестьсот миль по далеко не ровной местности надо одолеть, и то еще неизвестно, насколько правильно я угадал расстояние.
Многое зависит от коней, погоды, состояния бродов и чистой случайности. Если не изменит счастье, времени хватит с избытком.
Я положил на стол золотые монеты.
— Купи продукты. Чем проще, тем лучше. Кофе и что несложно уложить и приготовить. Мне надо повидать мистера Дила.
Дил сидел в своей конторе, и я не тянул попусту времени и ничего не придержал для себя. Я говорил с верным гражданином страны, человеком, пользующимся уважением и достойным его, и изложил проблему во всех подробностях, даже про Маклема и что рассказал мне Нога.
— Поезжай, — сказал Дил, — и удачи тебе. — Поднялся на ноги. — Это ведь и моя страна, молодой человек, а от развития Луизианы во многом зависит наше будущее. Лошадей у меня десятки, а тебе сильные кони пригодятся. — Подошел к двери и сделал знак конторщику. — Джон, пойди в конюшню и скажи Джоэлу надеть на Сэма и Дэйва веревки. Мистер Талон их возьмет.
В середине дня мы были за рекой и направлялись на Запад. К моему удовольствию. У меня опять начался приступ западной лихорадки.
Но сказанное Дилом оставалось в голове. «И моя страна» — так он выразился. Моя она, выходит? По рождению я канадец, но теперь-то я здесь, так что эта страна принадлежит мне тоже?
Дорога для меня не была новостью. На полуострове Гаспе в Квебеке, где я увидел свет, особенно чего делать не находилось. Моя семья владела там большим количеством земель, но за работой плотнику приходилось проделывать дальние поездки. Несколько раз я спускался по берегу на Юг, в города Мэна. Работал в Новой Шотландии. В Торонто я первый раз попал совсем маленьким мальчиком с отцом» и дядей. Целое лето мы прожили в Лашине близ Монреаля, сооружая несколько bateaux — суденышек. Сорок футов в длину, восемь в ширину, бока чуть ли не вертикальные, нос и корма тупые. Борта мы делали из пихты, а днище — из дуба. Иногда эти суда ходили под парусом, чаще — на веслах или шестах, а у самого берега их вели бечевой люди, бредя в мелкой воде. Потом мы помогали строить одну из первых даремских лодей в Канаде. Они бывали в длину от восьмидесяти до девяноста футов, мидель десять футов, и плавали обычно под парусами или на веслах. Нести могли вниз по течению от тридцати пяти до сорока тонн, вверх — восемь — десять. Оба типа нашли широкое применение на озерах и реках Канады.
