— Хорошо… когда хотите.
Легконогость и кошачья грация Батлина, конечно, порождены жизнью в горах и лесах. Я и сам имел приличный опыт такого существования. Занятия для квалифицированного работника частенько оказывались в дальних концах, и морем на каноэ либо пешком я попутешествовал по восточной Канаде порядком, строя корабли, мосты и амбары.
Новый знакомый был в моем вкусе. Всегда настороже, ворон не ловит, преимущества возможному противнику не даст. Сел — спиной к стене, так, чтобы можно было наблюдать за окнами и дверьми. По тому, как он это сделал, ясно: такая у него привычка, не случайно и не по особым соображениям он так устроился.
Абигейл Хигз, ожидавшаяся в Хейверхиле, поднялась в комнату мисс Мейджорибанкс. Когда обе сошли вниз, чтобы присоединиться к нам за столом, мисс Мейджорибанкс знала про Батлина. И времени зря тратить не стала.
— Мистер Батлин, — она протянула ему руку, — я — мисс Мейджорибанкс. Вы с западных территорий?
— Два месяца как оттуда. Мой брат заболел, и я пришел повидаться с ним, но, пока добирался, его уже похоронили.
— Сочувствую вашему горю. Хотите присоединиться к нам?
— По-моему, я уже присоединился, мисс. Джон Даниэль пригласил меня.
Она воззрилась в мою сторону.
— Вы слишком много на себя берете! Группа моя, и я буду решать, кто может с нами ехать!
— Прошу прощения, — отчеканил я, — я не знал, что принадлежу к вашей группе. Мы с вами едем тем же путем и к той же самой точке. Я считаю себя вправе приглашать кого мне вздумается.
Отвернулась.
— Так вы хотите с нами ехать?
— Хочу, наверно, — мягко ответил Батлин. — Но если группа разделится — к Даниэлю я пристал к первому.
Она резко отвернулась от нас и двинулась к столу. Что бы она ни собиралась спросить у Батлина, осталось неспрошенным, а я догадывался, какими могли быть вопросы. Уж конечно, в стране, где белых людей — раз-два и обчелся, человек по фамилии Мейджорибанкс незамеченным не остался.
В дорогу мы тронулись, едва солнце выглянуло из-за верхушек деревьев, и этим утром я ехал впереди. По своим причинам. Ночью брызнул короткий дождик, и я хотел поглядеть на дорогу. Я до сих пор чувствовал себя не в своей тарелке. Ладно, очевидного повода беспокоиться нет, но ведь меня не так-то просто заставить нервничать, а невидимое предостережение я почувствовал.
Дважды я останавливался и пристально рассматривал дорожную пыль. Во второй раз со мной поравнялся Калгари Батлин.
— Ранние пташки, — заметил с иронией в голосе, как мне показалось.
