В погребе обнаружил большой кусок сыра, отрезал от него и открыл банку джема. Намазав тонким слоем джема кусок хлеба, сел за стол и принялся за еду, до этой минуты и не представляя, как проголодался: вчера я хотел только пить.
Наевшись, вышел во двор и увидел Франческо.
— Ты никогда не видел Тэквайза? — спросил он.
— Нет.
— Знаешь, он был здесь и после этого исчезли следы крови. — Франческо кивнул туда, где упал мой отец. — Потом он ушел.
— На кого же все-таки похож этот Тэквайз? — не мог сдержать я любопытства.
— Не знаю, его вообще никто никогда не видел, ведь он появляется и уходит ночью. Тэквайза можно только услышать. — Франческо посмотрел на меня. — И прошлой ночью он заходил сюда.
Я с суеверным трепетом взглянул на дом. Он был там? Внутри?
— Что ты собираешься делать? — поинтересовался Франческо.
— Не знаю, — пожал я плечами.
— Ты можешь пойти с нами и стать индейцем.
— Но я же не индеец.
— Будешь жить, как индеец. — Он взглянул на меня своими черными пронзительными глазами. — Будешь есть то, что ест индеец. В конце-то концов, голод заставит думать, есть захочешь...
Конечно, захочу, особенно когда кончится хлеб, сыр и джем.
Отец говорил, кахьюллы собирают желуди, это основная их пища. Кроме того, еще и семена чиа...
— Я должен пока оставаться здесь, — решение было принято. — Потом... может прийти Питер Буркин. Когда-нибудь... я пойду с тобой, и ты научишь меня всему, что я должен делать.
Посмотрев на Франческо, я только сейчас заметил у его ног большой кожаный мешок. Он поднял его.
— Это тебе. Вяленое мясо, — сказал он неуверенно по-английски, будто произнося незнакомое слово.
— Gracias[2], — поблагодарил я, и Франческо улыбнулся, обнажив свои белые зубы.
— Я пошел, — сказал он, через минуту скрывшись за зеленой изгородью кактусов.
Я вернулся в дом. Тэквайз сегодня появлялся здесь. Стоя в дверях, я все внимательно осмотрел. Если он приходил, то что делал? Зачем приходил? Взглянуть на свой дом, если дом действительно принадлежал ему? Или посмотреть, что здесь делаю я?
Все оставалось на прежних местах, никаких изменений не было заметно. Переходя из комнаты в кухню, я внимательно осматривал каждую мелочь, но ничего подозрительного не обнаружил.
В углу стояло отцовское ружье, надо взглянуть, заряжено ли оно. Ружье было заряжено. Кобура с пистолетом висела на гвозде в спальне. Вытащив пистолет из кобуры, я убедился, что и он заряжен. Но ведь отец стрелял, израсходовал патроны, поэтому оружие никак не могло быть заряжено. Кто-то сделал это, пока меня не было в доме.
