— О Господи, конечно, нет! — Гогошу уже начал раздражаться. — Я же сказал, что все дело в предрассудках! Не больше! Знайте, что до сих пор, если в этих местах кто-то по необъяснимой причине умирает молодым, ему в рот кладут дольку чеснока, прежде чем забить крышку гроба. Да-да, именно так! А иногда они делают и нечто большее! А потому давайте оставим этот разговор, пока я и сам не начал бояться Договорились?
— Я все время слышу это слово — зганы, — вступил в разговор Сет Армстронг — А что оно означает? Гогошу понял его вопрос без перевода.
— По-немецки это будет “Zigeuner”, так? А здесь их называют зганами. Кочевники! Люди дорог!
— Цыгане, — сказал, кивая, Вульп. — Мой народ.
Он обернулся и начал вглядываться в желто-туманный мрак верхнего этажа деревенской гостиницы, как бы проникая взглядом сквозь комнаты, расположенные за лестницей, и дальше — сквозь наружную стену здания. Казалось, никакие преграды не способны были помешать ему видеть серые горы Зарундули, возвышающиеся в нескольких милях от поселка и сурово глядящие в свою очередь на него, в то время как он сидел, обернувшись к ним лицом.
"Возможно, местные жители правы, и есть места, которые посещать не следует”, — подумал Вульп.
И вдруг не услышанный никем (разве что его собственным внутренним чувством, пробужденным сознанием) голос с мрачной и злобной усмешкой откликнулся на его мысли:
«Да, сын мой, такие места есть. Но ты придешь, Гео-о-орг, ты придешь...»
* * *
Поначалу восхождение показалось легким. Было уже почти пять часов вечера, и солнце неуклонно двигалось вниз, к окутанной туманом долине между горой Кодрумия и западной оконечностью гряды Зарундули. Однако Гогошу не сомневался в том, что они успеют до наступления сумерек добраться до развалин замка, где в проеме разбитой стены найдут себе место для лагеря, разожгут костер и поужинают, а потом лягут спать в окружении легенд.
— Я никогда не отважился бы на это в одиночку, — признался он, взбираясь по крутому склону по направлению к расселине в разрушающейся скале, — бог мой Да никогда в жизни! Но нас четверо — крепких, кровь с молоком мужчин! Так чего же нам бояться?
Шедший последним Вульп остановился, чтобы перевести слова охотника, и огляделся вокруг. Никто ничего не заметил, но выражение его лица при этом было весьма удивленным и озадаченным. Казалось, он узнал это место. Дежа вю? Он даже чуть отстал от своих спутников.
— Ну, а чего здесь можно бояться? — спросил шедший сразу за проводником Армстронг и повернулся назад, чтобы подать руку пыхтевшему и задыхающемуся Лаверне.
