— Не получится. Даже если бы я любила его больше всех на свете, то все равно потребовала бы, чтобы Зеркало сперва отправилось к Возрожденному, а потом к моей Семье. А Ри такой же, как я. И главное для него долг. Как бы он ни был увлечен мною, он все равно будет добиваться, чтобы Зеркало отвезли в его Семью, а как только оно окажется в руках Сабиров, те постараются, чтобы оно никогда не попало к моей родне, вне зависимости от степени моей близости с Ри. Моя Семья поступила бы точно так же. Так уж устроены Семьи: они заботятся о своей пользе и не допускают, чтобы чьи-либо личные интересы перевесили благо всего Семейства. Никогда. — Калимекканские Галвеи могли бы нарушить этот обычай. Гофтские — никогда, но Кейт не намеревалась впредь иметь какие-либо дела с этими предателями.
— Словом, все, в чем поклянется тебе он, или все, что пообещаешь ему ты, не имеет никакого значения, если Галвеи или Сабиры не одобрят ваш договор?
Кейт собралась было возражать Хасмалю.
А потом вдумалась в то, о чем спросил он, и в то, что сказала она сама.
Она всегда считала ценностью собственное слово, а свою честь — нерушимой как та скала, в которой был вырублен дом Галвеев. Однако в этот самый миг она осознала, что какой бы честной она ни была, как бы ни стремилась быть верной своим обещаниям, Семья с легкостью объявит ее обманщицей и предательницей. А раз так, чего стоило ее слово в чужих глазах? Посмотрев на свои руки, все еще держащие веревку, она сказала:
— Да.
И покачала головой. С Галвеями всегда кто-нибудь заключал сделки. Раньше она полагала, что причиной тому была надежная репутация Галвеев. Теперь наступила пора посмотреть на это с другой стороны. Галвеи правили половиной Калимекки и внушительными территориями по всему свету. Только дурак откажется иметь партнером и союзником Галвеев, и лишь еще больший дурак захочет нарушить договор с Галвеем. Но в самом ли деле те, кто ставил свою печать на воск рядом с оттиском Галвеев, считали слово Семейства крепче стали? Если это не так, неудивительно, что когда она шла по улицам Калимекки, там начинало пахнуть страхом. Нечего удивляться той ненависти к ней, которую она замечала в глазах у незнакомцев. И ничего странного не было в том, что женщины забирали с улиц детей, а маленькие лавочки нередко днем закрывали свои двери, когда она проходила мимо.
Однако должен найтись лучший способ. Не может не существовать способ защитить одновременно и собственную честь, и семейные интересы.
