— Когда ты что? — нервно крикнул шериф.
— Я тебе говорил, что ничего не видел, ни денег, ни бумаги... ничего, — бормотал фабрикант. — Ты ничего мне не говоришь, считая, что я соучастник. Хорошо, пусть так, но я же был за столом, когда мы играли... С погибшим! Ты говоришь, Эд, что мне нечего сказать в свое оправдание. Будь любезен, не смотри на меня, как на преступника! Я же твой друг! Отдай мне расписку! Эта фабрика — труд всей моей жизни. И потом, я не владелец всего, я только директор.
— Я наблюдал за тобой, — сказал шериф, — каждый раз, когда ты садился играть. И тогда тоже! Уходи и не беспокой меня сейчас. После представления приготовься сказать мне правду, и я буду к тебе благосклонен: по возможности, понятное дело...
Табор ушел, его душили слезы.
Флетчер Дэвис последовал вслед, за доктором Вайтом на лестницу и видел, как он давал деньги Легреллу. «Значит, доктор пришел в „Голубой Джек“, чтобы играть!» — подумал он. А тем временем Легрелл проскользнул мимо посетителей в ресторан, чтобы устроить столик для своего клиента. Дэвис остановился перед Вайтом.
Метрдотель расположил столик так, чтобы он находился пониже, пар, танцующих вальс, и поклонился Вайту, поставив ему стул.
— Вы, наверное, ее знакомы со мной, доктор Вайт, — сказал сыщик. — Меня зовут Флетчер Дэвис! Я также веду расследование. Я один из ваших больших почитателей.
Ватни Вайт с удивлением посмотрел на него, но сказал:
— Садитесь.
Дэвис с гордостью сел за столик, как-никак он сидел рядом со знаменитым доктором Вайтом. Два аса следствия!
Несмотря на почтительное отношение к Вайту, про себя Дэвис ощущал некоторое превосходство по многим деталям нынешнего дела.
«Тут находится Том Лонг, которого я когда-то видел, — думал Дэвис со скрытым удовольствием. — И Вайт не знает, что я уже знаком с Франсуазой Бриджеман, которую только что шантажировали; он также не знает, что я находился за дверью и слышал, как миссис Бриджеман говорила насчет 20 000 долларов за страховку жизни Коннерли. И могу поспорить, что это больше, чем знает Кивер или Легрелл, или кто-нибудь еще из них. Я раскрыл, кто эта девушка и в чем ее проблемы. А кто будет? И где будет? Неважно! У меня уже огромное преимущество. Ведь здесь почти никто не знает, что старый джентльмен, сидящий в зале, это Стентон, брат Джейса Коннерли, композитор. О, мне все хорошо видно!»
Приятные размышления Дэвиса были прерваны доктором Вайтом. На сцене началось движение и все стали следить за происходящим. Мимо Вайта в облаке духов прошла танцовщица, и тут он спросил:
