Арди Легрелл появился в комнате.
— Я вам нужен? Если вы намерены спрашивать меня долго, то это бесполезно. Я не могу добавить ни одного слова, кроме того, что уже рассказал, — выпалил он.
— Вы можете не отвечать, да мне это не так уж важно, — сказал Хаскелл. — Я только хочу знать, какие отношения у вас с Франсуазой?
— Отношения между мной и Франсуазой? — переспросил Легрелл. — Я что-то не понимаю.
— Вы отлично меня понимаете. Вы не числитесь среди ее многочисленных поклонников. Разве вы в ней не заинтересованы? Почему вы порвали с ней?
— Я не порывал с ней. Мне она всерьез нравилась. Она очень обаятельная женщина, мы с ней несколько раз встречались, но на этом все и кончилось. Между нами, ничего нет.
— Что вы почувствовали, когда мистер Коннерли стал ухаживать за ней?
— Ничего я не почувствовал, — сказал Легрелл. — Почему я должен что-то почувствовать, хорошее или плохое, если, меня это не касается? Я просто ничего не замечал.
— Не увидели ли вы в нем соперника? Метрдотель издал выразительный возглас, чтобы под-черкнуть всю бессмысленность вопроса, и продолжил:
— Послушайте, шериф, вам очень хочется сделать из меня Отелло? Она говорила вам, что я ревную?
— Я задал вопрос, вы на него не ответили, — сказал шериф. — Пока все. Можете идти.
Арди Легрелл поспешно удалился. Тут же вошел Эван Табор.
— Видишь, Эд, — начал фабрикант. — Все очень сложно и запутано. Я так взволнован, что ничего не могу решить, мне все кажется нереальным. Не знаю даже, для чего я пришел! Что я еще могу сказать об этой кошмарной ночи?
— Я ожидал, что дело окажется темным, — сказал Хаскелл, — но сейчас мне уже так не кажется. Теперь, что касается той расписки, в которой сказано, что ваша фабрика переходит к Коннерли. Эван, где эта расписка?
Лицо фабриканта побледнело.
— Я не знаю! — в отчаяньи воскликнул он. — Вы хорошо искали в его карманах? Ее там нет?
— Да, ее там нет, — сказал шериф. — Мы не нашли ее ни там, ни в другом месте. Я думаю, что вы можете что-нибудь добавить по этому поводу.
— Что-нибудь добавить? Я ничего не знаю, кроме того, что вы мне сейчас сказали. Откуда я могу о чем-то знать? Вам же известно, что я весь вечер просидел с вами за столом, а потом поехал домой и находился там до тех пор, пока вы меня не вызвали.
Табор тяжело перевел дыхание.
— Эван, — сказал Хаскелл, — я знаком с вами достаточно давно и всегда считал вас порядочным человеком. Мы оба знаем об этом. Но произошло непредвиденное, и что касается вас, я хочу, чтобы вы говорили мне только правду. Я уже объяснил вам очень многое и хочу знать, в чем же я ошибся. Поэтому я и позвал вас, несмотря на то, что знаю, где вы были вчерашней ночью. Но вы не находились всю ночь за карточным столом. Вы два раза вставали, и никто не знает, куда вы уходили. Двое свидетелей утверждают, что во второй раз вы отсутствовали довольно долго и в течение этого времени вы могли убить Коннерли. В кармане у Джейса была ваша расписка, это официальный документ, независимо от суммы вашего долга в этой игре; и его мы никак не можем разыскать. Ваш автомобиль находился поблизости от места, где убили Коннерли. Вы имели возможность забрать свою расписку. С другой стороны, мы знаем, что оттуда выехал автомобиль и полицейская машина последовала за ним, потому что у него были погашены фары. Но полиция не стала преследовать машину, так как водитель в конце концов включил фары через четверть мили на шоссе. Однако полицейские находились совсем близко от машины, достаточно близко, чтобы запомнить ее номер. И это была ваша машина, Эван, и в ней находились вы. Д сейчас, когда вы приехали сюда, в этой матине на спидометре обнаружена кровь. Таким образом, нам многое известно. Ну, что вы мне на это скажете?
