Расплатившись с продавцом, Энди взял Мари за руку, и они вышли на улицу, чтобы тут же отправиться в соседнее кафе-мороженое. Так проходило большинство их дней.
Мари уже начала ощущать в себе некоторые перемены. В частности, ее грудь приобрела повышенную чувствительность, а на некоторые продукты она даже смотреть не могла. Но ведь все это можно будет скрывать хотя бы еще несколько недель?
Жизнь текла своим чередом, пока однажды за ужином Энди не заметил:
— Если ты не надумаешь рассказать мне, что тебя беспокоит, дорогая, я всерьез обижусь.
Мари застыла в изумлении. Ей-то казалось, что она держится абсолютно естественно!
— Не понимаю, с чего ты взял, что я беспокоюсь? — Эти слова были произнесены несколько неуверенно.
— Видишь ли, тебя нельзя назвать молчаливой, но в последнее время ты постоянно куда-то уносишься мыслями. Так что же случилось? Это как-то связано с твоей семьей? Ты никогда не упоминала об отце и сестре, но наверняка скучаешь? — Он выжидательно смотрел ей в лицо.
Мари почувствовала себя очень неловко. О семье она не заговаривала по той простой причине, что эта тема была очень тесно связана с договором, приведшим ее на Мальорку.
— Не понимаю, почему бы тебе не позвонить Жану? — добавил Энди с видом человека делающего щедрый жест.
— Но… я уже несколько раз беседовала по телефону и с ним, и с Полли, — в замешательстве произнесла Мари.
Энди, делавший в этот момент глоток кофе, поперхнулся.
— Я думала, ты не станешь возражать. И кроме того… я подолгу не разговаривала.
— Постой-ка, если я правильно понимаю, — Энди вытер губы салфеткой, — ты преспокойно болтала с отцом и сестрой чуть ли не каждый день?
— Если тебя беспокоит стоимость звонков…
— Замолчи! Ты не понимаешь, что натворила!
— Послушай, прекрати разговаривать со мной в таком тоне! Можно подумать, я совершила что-то ужасное…
— О да, совершенно ничего! — Энди схватил поднявшуюся из-за стола Мари за руку. — Только растрезвонила своим родственничкам, что находишься здесь со мной!
— Ничего подобного! — резко возразила Мари, почувствовав болезненный укол при слове «родственнички».
От неожиданности Энди даже отпустил ее запястье.
— Нет?
— Ты уж как-то совсем низко оцениваешь мои умственные способности, — обиженно заметила она. — И вообще… Думаешь, пребывание с тобой на этой вилле составляет предмет моей гордости? Если так, то ты ошибаешься. Мне стыдно сказать отцу и сестре, что я так низко пала!
Энди смотрел на нее, будто не веря собственным глазам. Его взгляд был темнее ночи. Повисло тяжелое гнетущее молчание.
