Все. Можно работать…
В приемной старушка уборщица поспешно домывала полы. Секретарши Ляли на месте не было – не иначе, послали куда-то с поноской. Жалобно поскуливая, пес покрутился у закрытой двери кабинета, поцарапал ее лапой, не зацепил – и с разочарованным видом завалился под стол, где, жалобно наморщив лоб, вплотную занялся хорошо уже изгрызенной косточкой из литой резины.
– А ну пошел! – отчаянно закричала уборщица. – Я там еще не мыла!
Ратмир даже ухом не повел. Старушка опасливо потыкала его шваброй – и тут же лишилась инвентаря. Крепкая лапа упала на спеленутую мокрой тряпкой перекладину. С силой вырвавшееся из рук древко оглушительно стукнуло об пол. Уборщица нагнулась, чтобы вернуть утраченное, однако была остановлена негромким, но явственным рычанием. Из-под стола на нее смотрели, не мигая, коричневые круглые глаза, ничего хорошего не обещавшие.
Всплеснула руками и побежала жаловаться. Видя такое дело, Ратмир мигом вылетел наружу, предвкушающе припал на передние лапы, прогнул спину, заюлил задом. Действительно, вскоре дверь кабинета отворилась вновь – и вслед за потерпевшей в приемную выглянул хозяин.
– Бандитствуешь? – осведомился он мрачно и в то же время добродушно.
Ратмир взвизгнул, кинулся к нему со всех ног, заплясал, то и дело вскидываясь на задние лапы. Швабра и резиновая кость были забыты напрочь.
– Соскучился, пес, соскучился… – Приговаривая нараспев, хозяин привычным движением потрепал ему холку. – Ну пойдем, у меня посидишь. А то, чувствую, убрать ты здесь не дашь. Только цацку свою захвати…
И пес опрометью бросился за резиновой игрушкой – не столько, разумеется, ради нее самой, сколько из радости сделать приятное самому главному человеку на свете.
– Да хотя бы с Лыцком сравни! – с досадой говорил Рогдай Сергеевич, директор фирмы. Сбросив пиджак, он сидел на краешке рабочего стола и, засунув руки в карманы, нервно качал ногой. – Вроде бы и война у них, Гарик, и террор, а инвестиции из-за бугра все равно ползут… И не боятся ведь вкладывать!
Его дальний родственник и заместитель по общим вопросам Гарик – тоже без пиджака и тоже заложив руки в карманы – стоял, опершись задом на подоконник, и, пристально следя за колебаниями директорской туфли, задумчиво кивал в такт.
За Сусла-рекой заворчало и дробно ухнуло. Даже блеснуло слегка. Гарик на звук не обернулся, но кивать перестал.
– Слышь, как вложили? – склонный по молодости лет к зубоскальству, цинично заметил он. – По-моему, ракетный удар называется…
