— Так это значит, что они сохранили пленки и разрушили разум? — возмутился он.
Я ответила, что пленки хранятся для использования в процессе обучения, и спросила, неужели он не одобряет, что существуют записи мыслей Арки в оригинале: ведь это почти как написанная профессором книга и, в конце концов, копия того выдающегося разума, который рано или поздно одряхлеет и умрет.
— Нет! — воскликнул Ф.С. — Нет, потому что книга — запрещена, а пленка
— классифицирована! Неужели даже после смерти нельзя обрести покой и свободу? Нет ничего ужасней!
После сеанса он спросил, смогу ли я и захочу ли уничтожить его диагностические пленки, если его самого пошлют на ЭКТ. Я ответила, что подобные записи очень легко стереть и затерять, но мне это кажется жестоким. Я училась, диагностируя его, и другим записи скопирования тоже могут когда-нибудь пригодиться.
— Неужели вы не понимаете, — сказал Ф.С., — что я не буду служить людям с пропусками службы безопасности? Меня даже не станут использовать, вот в чем дело. Вы никогда не использовали меня. Мы просто работали вместе. Вместе построили нормальные человеческие отношения.
В последнее время в его воображении часто мелькала тюрьма. Фантазии, мечты о заключении, трудовых лагерях. Он мечтает о тюрьме, как человек в тюрьме мечтает о свободе.
Действительно, учитывая то, что ситуация становится все более критической, я бы послала Ф.С. в тюрьму, если бы могла, но раз уж он здесь — шансов нет. Если я сообщу, что Соде на самом деле политически опасен, его просто опять поместят в палату для буйных и назначат ему ЭКТ. И здесь нет судьи, который признал невиновность Ф.С. Только доктора, которые подпишут смертный приговор.
Все, что я могу сделать, — это протянуть процесс диагностики как можно дольше и подать требование о полном совместном анализе, с точным прогнозом полного излечения. Но я уже три раза составляла черновик отчета: очень сложно сформулировать текст так, чтобы любому стало ясно, что болезнь Соде
— идеологическая (тогда мой диагноз хотя бы не сразу отвергнут), но несерьезная и излечимая, а потому можно снова применить психоскоп. Но, с другой стороны, зачем тратить около года, используя дорогостоящее оборудование, когда под рукой имеется дешевый и простой метод лечения? И неважно, что я скажу, — у них есть этот аргумент. До пересмотра дела осталось две недели. Я обязана написать отчет так, чтобы его на самом деле было невозможно не принять. Но если Флорес прав и все это лишь комедиантство, ложь о лжи, и с самого начала у них уже имелись приказы из ТРТУ «уничтожить»…
