– Что происходит с дюссельдорфским рейсом? – У него были доверительная манера говорить; считалось, что он был специалистом по молоденьким девушкам.
Она улыбнулась и пожала плечами:
– Вы же видите, снег. У нас часто бывают задержки осенью.
– А нельзя спросить у шефа? – предложил он, кивнув на стоящий перед ней телефон.
– По громкоговорителю сообщат, – сказала она, – как только узнают.
– А кто штурман, милочка?
– Как вы сказали?
– Ну, штурман, командир?
– Капитан Лансен.
– Как он вообще, справляется?
Девушка была шокирована.
– Капитан Лансен очень опытный пилот.
Тэйлор окинул ее оценивающим взглядом, усмехнулся и сказал:
– Как бы то ни было, милочка, а пилот он очень везучий.
Считалось, что старина Тэйлор кое в чем разбирается. Во всяком случае, так говорили в клубе «Алиби» каждую пятницу, вечером.
Лансен. Странно было вот так запросто услышать это имя. В конторе оно никогда не произносилось. Говорили иносказательно, употребляли клички, все что угодно, только не настоящее имя: наш сизокрылый, летучий друг, наш северный друг, паренек-фотограф; в разговоре иной раз проскакивало сочетание букв и цифр, которыми он обозначался в документах, – но никогда, ни при каких обстоятельствах не называли его настоящего имени.
Лансен. Леклерк показал его фотографию еще в Лондоне: приятной наружности тридцатипятилетний блондин с живой улыбкой. Девушки, что работают в аэропорту, должны по нему сходить с ума. Все они такие, хочешь не хочешь, легкая добыча для летчика. Но здесь был замкнутый круг, со стороны никто не допускался.
Тэйлор торопливо ощупал карман плаща – просто удостоверился, что конверт на месте. Никогда прежде он не носил с собой таких денег. Пять тысяч долларов за один полет, тысяча семьсот фунтов за то, чтобы сбиться с дороги над Балтийским морем, и налогов с них не надо платить. И все-таки не каждый же день Лансену приходилось это делать. Это был особый случай, сказал Леклерк. А что, если сейчас наклониться над стойкой и сказать девушке, кто он на самом деле, и деньги в конверте показать? Такой у него никогда не было – первоклассной девушки, высокой и молодой.
Он опять поднялся в бар. Бармен уже стал его узнавать. Тэйлор указал на бутылку «Штайнхегера» на средней полке и сказал:
– Дайте мне еще одну такую, пожалуйста. Вон ту, прямо сзади вас, вашу местную отраву.
– Ее немцы делают, – сказал бармен.
Тэйлор открыл бумажник и вынул купюру. В прозрачном кармашке была фотокарточка девочки лет девяти, в очках, с куклой в руках.
