– Это жестокий мир, мистер Оснард. Самая жесткая конкуренция. И я был бы полным идиотом, если бы не держал ухо востро.
– Само собой. Что ж, вернемся к тропинке, проложенной великим Брейтвейтом.
Пендель вскарабкался на стремянку. И, с трудом удерживая равновесие, доставал с самой верхней полки рулон самой лучшей серой альпаки, с тем чтоб представить ее на суд мистера Оснарда. Как и почему оказался здесь этот человек, каковы были его истинные мотивы, оставалось для него тайной. И у него было не больше желания копаться в ней, чем у кошки, загнанной на вершину дерева. Туда, где она искала спасения.
– Очень важно, сэр, это я всегда говорю, поместить эти материалы здесь, пока они еще, что называется, тепленькие, и не забывать переворачивать, – громко говорил он, едва не упираясь носом в полку с отрезами темно-синей камвольной шерсти. – Ну вот, думаю, вы одобрите мой выбор, мистер Оснард. Отличный выбор, доложу я вам, и этот ваш серый костюм произведет в Панаме настоящий фурор. Сейчас спущусь и покажу. Хочу, чтоб вы хорошенько рассмотрели и пощупали этот материал. Марта! Пожалуйста, подойди, дорогая!
– А на кой черт нужен второй, что-то никак в толк не возьму! – откликнулся снизу Оснард. Заложив руки в карманы, он рассматривал галстуки.
– Ни один на свете костюм нельзя носить два дня подряд, это я всегда всем говорю. Жир и пот так и норовят впитаться в ткань, это происходит, когда вы напряженно работаете. Ну и сразу же мчитесь в химчистку, а это, доложу я вам, начало конца. Костюм без смены – это половинка костюма, так я всегда говорю. Марта! Куда, черт побери, запропастилась эта девчонка?
Оснард приподнялся на цыпочки.
– Мистер Брейтвейт пошел в этом смысле даже дальше. Рекомендовал своим клиентам вообще воздерживаться от химчистки! – еще громче прокричал сверху Пендель. – Чистить можно только щеточкой, в крайнем случае – губкой. И раз в год приносить в ателье, чтобы их костюмы постирали в реке Ди.
Оснард перестал разглядывать галстуки и уставился на него.
– Вода этой реки обладает необыкновенно ценными чистящими свойствами, – объяснил Пендель. – Река Ди для нашего костюма все равно что Иордан для пилигрима.
– А я думал, это изобретение Хантсмана, – заметил Оснард, не сводя глаз с Пенделя.
Тот колебался. И это было заметно. И Оснард заметил.
– Мистер Хантсман замечательный портной. Один из величайших лондонских портных. Но в данном случае он пошел по следам Артура Брейтвейта.
