В центре шатра заклубился дым. Вызов услышан.
Ламорак — не наследник Алвисида, он поддается магическим чарам. Хамрай подчинил юношу своей воле.
Едва подойдя к комнатам оруженосцев барона, Ламорак на время потерял способность думать и чувствовать.
Затем Хамрай подвел Ламорака к магическому столбу, который не успели разобрать после неудачной попытки создать двойника наследника Алвисида.
Хамрай не понимал, откуда у него благородные порывы — казалось, за двести лет сердце мага должно было очерстветь и оставаться равнодушным к чужому горю.
Хамрай так и думал раньше.
Оказалось — нет.
Может, любовь, которой он так сейчас страшился, влияет на него?
Хамрай не желал об этом думать. Ему просто понравился этот симпатичный юноша (к тому же близкий друг наследника Алвисида — почему бы не сделать Уррию еще раз приятное?), а в склянках оставалась одна жизнь.
Очнулся Ламорак все так же стоя в коридоре, словно не прошло и мгновения.
— Пойдем, — сказал сэр Ансеис.
— Что вы хотели мне показать?
— Я передумал. Позже покажу.
— «Позже», наверное, для меня не будет.
— Будет, — уверенно сказал барон.
Когда они подошли к воротам все удивленно посмотрели на Ламорака.
Мост уже был снова поднят. По дороге вниз спускался он сам — Ламорак. Ошибиться было невозможно.
— Кто это? — удивленно спросил Ламорак.
— Ты, — ответил маг. — Твоя точная копия, ничем не отличается. Даже мыслями.
— Пустите меня туда, — сказал, почти выкрикнул юноша. — Я должен быть там! Я!
Его порыв остановил спокойный, властный жест графа Маридунского.
— Это магия, да? — спросил Уррий.
— Да, — подтвердил Фоор.
— Спасибо, сэр Ансеис, — ответил Уррий.
Хамрай понял, что предугадал правильно — наследник Алвисида переживал за Ламорака.
Все смотрели вниз.
Король Пенландрис слез с коня, сын подошел к нему и они обнялись. О чем они говорили со стены замка было не слышно.
Ламорак, находящийся на стене замка, почувствовал на себе ненавидящие, словно прожигающие насквозь взгляды окружающих рыцарей.
— Ну, если он хотел убить отца-предателя, бычья требуха, то чего ж медлит? — спросил сэр Гловер.
Он ни к кому не обращался, как будто рассуждал вслух, но Ламорак воспринял его слова, как самое суровое обвинение его, Ламорака, в коварном предательстве.
— Все правильно, — медленно произнес сэр Отлак в ответ на слова Гловера. — Пенландрис под белым флагом у стен замка. Ламорак, вернее его магический двойник, как защитник замка не имеет права убивать парламентера. Как и следует поступать истинному благородному рыцарю. Вот отъедут чуть дальше, уберут белый флаг…
