Церемония бракосочетания происходила в скромной церкви Рэдвэлла — граф не рискнул покидать надежные стены, даже на непродолжительное время, хотя до аббатства было всего полторы мили.
Под церковью в просторной пещере холма, на котором стоял замок, располагалась родовая усыпальница Сидмортов. Там стояли величественные каменные гробы с изваяниями рыцарей, в них покоившихся. В каменных гробах находились деревянные с останками благородных рыцарей и их жен. Все Сидморты, начиная с основателя рода, кроме Алана Сидморта, были похоронены здесь. Обычно, родовые склепы не помещались непосредственно в замке — их устраивали на территории близлежащего аббатства, но в Рэдвэлле так было заведено с древних времен, еще до Великой Потери Памяти.
И меч усопшего рыцаря Сидморты не клали во гроб с владельцем, как полагалось бриттскими обычаями, а вешали в специальном зале в покоях главы рода, где висели все мечи Сидмортов.
Вчера в усыпальнице появилось два новых гроба, еще без каменных изваяний. И у гроба Морианса Уррий сказал, бросая ледяные слова в огромную черноту подземелья:
— Я отомщу за них!
— Нет, Уррий, — ответил отец, сжав сына за плечи. — Пенландрису должен отомстить за смерть сыновей я. — Граф помолчал немного и добавил:
— Но если мне это не удастся, то графом Маридунским станешь ты и на тебе будет лежать эта святая обязанность.
Они стояли втроем в обширном пустом склепе у длинного ряда гробниц прославленных предков: граф, его младший сын Уррий, внезапно ставший наследником и единственной надеждой на продолжение древнего рода, и отец Флоридас, второй сын Отлака, которому в недалеком будущем предстояло принять на себя управление духовными делами графства.
Обряд бракосочетания пролетел для Уррия незаметно — разные мысли теснили друг друга в голове.
Радость от того, что самая прекрасная девушка в мире, нежную и тонкую ладонь которой он держал в руке, становится его дамой сердца, его законной супругой, одобренной Господом. Горечь от потери братьев, которых он искренне любил, особенно Морианса, который хоть и обожал побравировать и понасмехаться над младшими братьями, был отличным парнем — веселым и сильным… А теперь холодный труп Морианса с чужим посиневшим лицом навеки закрыла от солнца тяжелая каменная плита. Жажда отомстить коварному предателю, которого Уррий всегда уважал — как трудно поверить, что король Пенландрис, подаривший тем летом Уррию замечательный кинжал, оказался предателем; почти невозможно поверить, в голове не укладывается!
