— Спасибо, — протянул я. Чудеса продолжались. Интересно, что будет дальше?
— Нет ли у вас желания послушать какую-нибудь музыку?
Я повернулся к жене. Она сидела с широко открытым ртом. Ей, как в общем и мне, все это казалось сном.
— Ну, не знаю. Включите что-нибудь душевное.
Метр по-военному склонил голову и направился к музыкантам. Вскоре из динамиков раздалось.
— Сегодня наше скромное заведение посетили почетные гости. Мы желаем им счастья в личной жизни и специально для них исполняем эту песню…
По залу разлились звуки какого-то красивого медляка. Песня была классная, музыканты старались как могли, но никто не шел танцевать. Протрезвевшие посетители сидели на своих местах и усиленно поглощали напитки, отходя от стресса. На нас никто старался прямо не смотреть, но чувствовалось, что боковым зрением за «почетными гостями» следит чуть ли не весь ресторан.
— Алеша, пойдем домой. Что-то мне нехорошо.
Жена сидела бледная, губы ее были стиснуты. Я испугался за нее. То, что она сделала, было на мой взгляд за пределами человеческих сил. Тем более для такого хрупкого создания, как моя Анжела.
— Конечно идем.
Встав из-за стола, я подал жене руку, и мы направились к выходу, провожаемые сотней пар глаз. Фойе было заполнено группками стриженых мужиков. Оставив дам за своими столиками, они вполголоса увлеченно обсуждали произошедшее. При нашем появлении все разом замолчали и расступились, освободив проход к гардеробу. В другое время мне, может, это и доставило бы удовольствие, но сейчас было не до того. Анжела уже еле держалась, она буквально повисла на моей руке. Да я и сам был далеко не в лучшей форме. Голова была тяжелой, ноги как ватные. И это не от спиртного — я был совершенно трезв.
Швейцар проводил нас до самой машины. Садясь за руль, я думал только об одном — чтобы по дороге не докололся какой-нибудь ретивый «гаец». Я вел машину почти на автопилоте, постоянно поглядывая на обессиленную жену.
— Останови, мне плохо!
Анжела сидела с закрытыми глазами, прижав ладонь ко рту. — Не иди за мной!
Она открыла дверцу и с трудом выбралась наружу. Я с огромной тревогой следил, как жена отбежала в сторону и остановилась у придорожных кустов. Затем она наклонилась, и ее вырвало.
— Ну вот и все, теперь легче. — Анжела вытирала рот платком. — Извини, Алеша.
— Ну что ты, что ты, все хорошо, — я обнял ее и успокаивающе шептал на ухо. — Все уже позади…
Стояла тишина, нарушаемая лишь звуками «дворников», сметающих со стекла густо падавший снег. Вдруг жена сдавленно ахнула. Она смотрела на меня широко раскрытыми глазами.
