Было шесть часов. Он взял билет второго класса и вблизи вокзала купил несколько бутербродов, бутылку минеральной воды и карманный фонарик с батарейкой.
Он сел в поезд, который был почти пустой, и пристроился в уголке. В тот же миг его охватило беспокойство.
«Все сочтут мой побег за признание своей вины». Поразмыслив минуту, он пожал плечами. Полиции придется туго, проверяя всех тех лиц, которые, как и он, имеют сходство с фотороботом убийцы. А он, Жильбер Витри, уважаемый гражданин, в конце концов, вправе уехать куда-нибудь, не ставя никого в известность! Ему часто приходилось отсутствовать по нескольку дней при подготовке репортажей о шахматных турнирах где-нибудь в провинции! Разве накануне он не получил приглашение на такой турнир в Лиможе? Как только прибудет на место, он напишет Клотильде. «А для чего? Потому что она считает меня виновным!»
Убаюкиваемый покачиванием поезда, он нашел удовольствие в мрачной мысли о том, что между ним и Клотильдой все кончено навсегда. Но где-то в глубине души он хорошо знал, что она по-прежнему его любит, а он ее. Так в чем же дело?
Неожиданно он принял твердое решение вернуться в Париж и явиться к полицейским, ведущим расследование этого убийства. Может быть, он даже мог бы подать в суд на газету и потребовать возмещения убытков за нанесенный ему этим фотороботом ущерб. Он улыбнулся. Он не мог подать в суд на своего собственного патрона…
Парочка влюбленных проскользнула в купе. Девица захихикала, увидав голые ноги Жильбера, который почувствовал себя очень неуютно. Да, он возвратится в Париж и пойдет все объяснить. Он вдруг больше не понимал, что за паническое настроение заставило его сбежать. Когда он расскажет эту историю своим двум друзьям, они вместе посмеются над этим странным поступком.
И все же, если он пойдет в полицию, его будут допрашивать, продержат там двадцать четыре часа, устроят ставку с официантом из ром-бара, с рисовальщиком-вьетнамцем…
И что тогда? Официант заорет: «Это он, я в этом уверен, клянусь!». И художник скажет то же самое. И как Жильбер не доказывай свою невиновность, как ни кричи, что нельзя считать человека преступником лишь за то, что он посидел вечером на террасе кафе и выпил стаканчик, никто ему не поверит!
Он поступил с безрассудной неосторожностью, снова придя на ту террасу. Естественно, что официант, у которого перед глазами стоял фоторобот, несомненно, напоминавший ему Жильбера, поскольку в прошлый четверг он подавал ему пунш, вновь увидев его, логически установил сходство! Теперь Жильбер сбежал. Слишком поздно.
