Перед лестницей он встал у большого зеркала и оценивающе стал себя в нем разглядывать. Черты его лица были молодыми. Морщин не было. Но зато уже начала появляться лысина, в глаза бросались покатые плечи и дряблый живот. Многие мужчины сорока лет, должно быть, выглядят гораздо моложе его.
— Я пью слишком много. Это глупо, можно стать законченным пьяницей. Я слишком много пью пива, содовой и минеральной воды. Меня все время мучает жажда. И именно от этого я полнею. И очень мало физических упражнений. С тех пор как у меня машина, я больше не хожу пешком.
Из кабины лифта вышла молоденькая блондинка, смущенно посмотрела, как он красуется и разговаривает сам с собой перед зеркалом, не заботясь о том, что кто-то может наблюдать за ним. Заметив ее присутствие, он почувствовал, что краснеет от стыда, и укрылся в кабине лифта. Девушка мило улыбалась.
Разговор с главным редактором затянулся. Солнце пряталось за высокими зданиями на улице Реомюр. Жильберу пришлось здорово напрячь память, чтобы вспомнить, где он оставил свою машину. Он забывал все. Пардон! Он еще может вспомнить год, когда в Чехословакии проходил такой-то шахматный турнир, имена главных претендентов и последовательность ходов в финальной партии. Но чтобы вспомнить, что он делал накануне или пять минут назад, ему приходилось заглядывать в свою записную книжку.
— Это лечится!
Он направился в ресторан рядом с набережной, где он ужинал три раза в неделю. Сюда ходили техники из здания телевидения, находившегося совсем рядом, и здесь можно было неплохо поесть за умеренную плату. Хозяйка, которую все звали, «Мой ангел», сообщила:
— Столик вам заказан, господин Жильбер. Месье Жерар позвонил и предупредил, что придет ужинать, но не раньше восьми часов.
Жильбер сел за столик, заказал стакан минеральной воды «Виттель» и стал ждать. Внезапно появился Жерар в компании Паскаля. Рукопожатия, похлопывания по спине, обильное изъявление дружеских чувств. Все трое знали друг друга со времени службы в одном полку, где их сблизила любовь к шахматам. С тех пор они не теряли друг друга из виду. Паскаль и Жерар следили в газете за рубрикой Жильбера и потом в подробностях ее обсуждали. Но в этот вечер разговор шел только о преступлении в Медоне. Прежде всего Жильбер признался, что ничего не знает об этом.
— Да, тяжело работать в газете, где кровь на первой полосе льется каждый день! — Мой ангел! Один джин «дюбоне» для меня!
— И мне тоже.
