Взглянув на свою соседку по вагону, я был поражен ее бледным, взволнованным лицом. Она смотрела на своего соседа, сидевшего на той же стороне, с выражением настоящего ужаса; я заметил, что она протянула дрожащую руку к маленькому саквояжу, лежавшему на скамейке подле нее. Схватив саквояж, она нервно прижала его к своей груди.
Наши глаза встретились, и я прочел в ее взгляде столько беспокойства и страха, что не удержался от вопроса:
— Вы нездоровы? Не открыть ли окно?
Не отвечая на мой вопрос, она указала боязливым жестом на нашего спутника. Я улыбнулся, как раньше улыбался ей муж, пожал плечами и знаками старался дать ей понять, что ей нечего бояться, что я с нею и что к тому же этот господин, по-видимому, вовсе не опасен. В этот момент он обернулся к нам, осмотрел нас обоих с ног до головы, потом еще глубже уселся в угол дивана и больше уже не шевелился.
Водворилось молчание; потом дама, решившись, очевидно, на крайнее средство, сказала мне едва внятным голосом:
— Вы знаете, что это он с нами в одном отделении?
— Он? Кто он?
— Это он, он, уверяю вас!
— Да кто же он?
— Арсен Люпен!
Она не отрывала глаза от путешественника и произнесенные ею слова, казалось, обращены были скорее к нему, чем ко мне.
Он надвинул себе шляпу на лоб, может быть, чтобы скрыть смущение или просто чтобы заснуть.
— Вчера Арсена Люпена заочно приговорили к двадцати годам каторжной работы, — возразил я. — Значит, невероятно, чтобы он сегодня неосторожно появился в публике. Кроме того, газеты сообщали после его бегства из Санте, что он проводит зиму в Турции.
— Нет, он в этом поезде, — громко повторила дама с явным намерением быть услышанной нашим спутником. — Мой муж вице-директор исправительного дома, и сам начальник станции нам сказал, что разыскивают Арсена Люпена.
— Однако это не причина…
— Его видели у кассы. Он взял билет первого класса в Руан.
— В таком случае его легко было арестовать.
— Он исчез. Полагают, что он пробрался по набережной и сел в экспресс, который отошел десятью минутами позже нашего поезда.
— В таком случае, его там поймали бы.
— А если в последний момент он выпрыгнул из экспресса, чтобы попасть в наш поезд?.. Ведь это вполне вероятно… правдоподобно?
— Ну, так его поймают здесь, так как железнодорожные служащие и агенты не могли не заметить этого перехода из одного поезда в другой. По прибытии в Руан, его схватят, будьте покойны.
— Никогда! Он опять найдет возможность ускользнуть.
— Желаю ему счастливого пути.
