Она видела, как из облачка показалась лодка, и подумала, что ее пассажиры собираются высадиться на остров и посмотреть, что делается в деревне. Но Вероника опасалась не только расследования, в котором будет замешан ее сын: она не хотела, чтобы ее нашли, стали допрашивать, выяснили, как ее зовут, кто она, как сюда попала; она боялась, что ее заставят снова войти в адский круг, из которого она только что выбралась. Она предпочитала выждать неделю-другую, пока случай не приведет на остров какое-нибудь рыбачье суденышко, которое заберет ее отсюда.
К Монастырю так никто и не поднялся. Дымок удалился, и ничто более не нарушало одиночества молодой женщины.
Так она прожила три дня. Похоже, судьба избавила ее от дальнейших посещений. Она была одна, была хозяйкой самой себе. Дело-в-шляпе, чье присутствие очень ее утешало, исчез.
Угодья монастыря занимали всю оконечность второго островка, на котором раньше помещалось аббатство бенедиктинцев, в XV веке покинутое и с тех пор постепенно превращающееся в руины.
Дом, выстроенный в XVIII веке зажиточным бретонским судовладельцем из камней старого монастыря и церкви, не представлял ничего примечательного ни с точки зрения архитектуры, ни с точки зрения обстановки. Впрочем, в комнаты — кроме той, в которой она жила, — Вероника входить не решалась. Воспоминания об отце и сыне останавливали ее перед закрытыми дверьми.
Однако на второй день при свете весеннего солнца она обошла весь парк. Он тянулся до самой оконечности острова и, подобно лугу перед домом, тоже был усеян руинами и зарос плющом. Вероника обратила внимание, что все дорожки парка вели к крутому обрыву, на вершине которого стояла купа гигантских дубов. Выйдя на открытое пространство, она увидела, что дубы эти растут полукругом, обращенным открытой стороною к морю.
В центре образованной ими поляны стоял дольмен в виде недлинной овальной плиты, лежащей на двух почти кубической формы скалах. Поляна с дольменом выглядела строго и величественно. С нее открывался вид на необозримые морские просторы.
«Дольмен Фей, о котором говорила Онорина, — подумала Вероника. — Значит, где-то поблизости Цветущее Распятие и цветы Магеннока».
Она обошла вокруг мегалита. На внутренней поверхности каменных столбов были высечены какие-то неразборчивые знаки. Однако на их внешних сторонах, которые смотрели на море и напоминали две поставленные рядом доски, подготовленные для нанесения на них надписи, она увидела нечто, заставившее ее вздрогнуть от ужаса.
