В изобилии бродившие тут размалеванные девицы и женщины при виде иностранцев начали посылать им воздушные поцелуи и призывно трясти бюстом. Некоторые, особенно бесстыжие, даже задирали несвежие блузки и футболки, наглядно демонстрируя свои столь же несвежие прелести.
На взгляд Питера, добрая половина этих дамочек вполне могла бы вызвать ужас у стандартного сексуального маньяка, а у обычного человека — стойкую психогенную импотенцию.
Но едва ли не больше всего поразили Питера местные стражи порядка — вальяжные, гладкие и румяные, ходившие, сыто переваливаясь, облаченные в серую, хорошо пошитую форму и вооруженные, кроме жутко дорогих импульсных автоматов, еше и длинными дубинками. Ни дать ни взять — откормленные голуби где-нибудь на площади в богатой и благостной Новой Швейцарии или Объединенном Сенегале.
При этом в десяти шагах от них могли чистить карманы зазевавшегося бедолаги или трясти продавцов мордастые широкоплечие типы явно криминальной внешности, но стражи словно и не видели этого, даже если смотрели в ту сторону.
И еще — тут было необычайно много нищих, если можно так выразиться — на любой вкус.
— Па-амагите, люди добрие!! — верещала какая-то закутанная в рубище баба средних лет, дико коверкая общегалактический. — Самы мы не мэстные, люды-беженцы, наш звездолет подбили террористы, живем тут в космовокзале, двадцать семей…
— Господа, подайте на пропитание бывшему члену Государственной думы 799 созыва! Помогите, я не ел четыре дня, — надрывался худой благообразный тип с козлиной бородкой в лохмотьях, когда-то бывших дорогим костюмом.
Оглушенные всем увиденным, матросы поспешили обратно, и уже у самых дверей к Питеру подскочил вынырнувший из толпы старик в потрепанном капролановом армяке.
Он протянул ему корявую ладонь, на которой сидел маленький зверек с длинным мехом. На Питера уставилась пара крошечных бусинок-глаз.
— А вот, барин, купи хомячка! — предложил дед. — Забавная скотинка! Детям твоим на радость, себе на увеселение!
— У меня еще нет детей, — невпопад ответил мусорщик.
— Ну так будут, — невозмутимо ответил тот и улыбнулся, хотя глаза его были не очень веселые. — Купи, барин, — не прогадаешь, — повторил старик. — А то есть нечего, хоть самому этого оглоеда толстошерстого на похлебку пускай! — Он грубовато пощекотал испуганно сжавшегося хомячка. — Пенсию уже десятый год задерживают…
Питеру стало жалко и зверька, и аборигена — они же не виноваты, что живут в этом сумасшедшем мире. И он вытащил из кармана несколько монет, выигранных им за полчаса до этого на кхитайском бильярде, протянул старцу и получил взамен теплый дрожащий комочек.
