Прежде всего, ему пришлось хорошенько потрудиться, сначала отыскивая, потом уговаривая и подчиняя себе двенадцать воров-воинов – ну, прежде всего следует сказать, что этот контингент – вообще редкая птица. А потом обучить их! – половине пришлось овладевать искусством метать камни из пращи, а двоим (помоги им. Мог!) – сражаться на мечах. А чего стоило подобрать двоих наиболее подходящих на роль капралов – Пшаури и Миккиду, которые сейчас тайком дрыхли внизу вместе со своими командами, будь прокляты их шкуры!
Одновременно с этим Мышелов занимался поиском Старого Урфа и собирал для него команду из четверых минголов. Это был оправданный риск. Будут ли они действительно сражаться со своими в решающий момент? Ну, минголы всегда считались склонными к предательству. Но все равно очень полезно иметь нескольких представителей врага на своей стороне, чтобы лучше понять их. И еще благодаря им Мышелов мог более глубоко вникнуть в те мотивы, которые заставили нынешних минголов отправиться в великий морской поход.
А одновременно с этим Мышелов должен был искать, выбирать, покупать, упаковывать все необходимое, чтобы подготовить «Бродягу» к дальнему плаванию.
И ведь нужно было еще и заниматься научными изысканиями! Начать с того, что пришлось немало поломать голову над древними морскими картами из библиотеки ланкмарской Гильдии Астрологов и Навигаторов, освежить свои знания о ветрах, волнах и небесных светилах. А ответственность!
Ведь на его корабле собралось не менее семнадцати человек, а Фафхрда не было рядом, чтобы поддержать его и заменить, пока Мышелов спит, – и чтобы привести команду в порядок: лечить их от цинги, вылавливать их багром из воды, когда они падают за борт (Мышелов вот так едва не потерял большеногого Миккиду в самый первый день плавания), поддерживать в них боевой дух и удерживать их в должных рамках, заставлять их тренироваться, как это необходимо. (Подумать только, последнее занятие было не только обязанностью, но и иной раз удовольствием! Как удивительно завизжал Пшаури, когда получил основательный удар ножнами Кошачьего Когтя! – а потом еще разок, клянусь Могом!).
И наконец, само по себе опасное путешествие продолжительностью почти в месяц! На северо-запад от Ланкмара, через Внутреннее море. Сквозь вероломную брешь в Скальной стене (возле которой Фафхрд однажды искал королеву морских змеев) в Крайнее море. Затем – быстрый переход на север при ветре, дующем в правый борт, пока они не увидели черные крепостные валы Но-Омбрульска, стоявшего на той же широте, что и затонувшая Симоргия. Там он повернул «Бродягу» точно на запад, прочь от суши, и почти в самые зубы западного ветра, который пока что легко дул в их левый борт. После четырех дней хода по тоскливой замкнутой области они достигли того никак не отмеченного участка встревоженного океана, который и обозначал местонахождение Симоргии, согласно независимо проведенным расследованиям Мышелова и Урфа, – один узнал это из украденных карт, другой – отсчитывая узлы на счетных шнурах минголов. Затем путешественники снова повернули на север и шли два дня, причем воздух и вода быстро становились все холоднее, – пока, по их подсчетам, они не прошли половину пути до Когтей. А потом были два унылых дня топтания на одном месте в ожидании Фафхрда, при постоянно нарастающем холоде, – пока наконец ночью ясное небо не затянул этот ледяной туман, в котором и замер «Бродяга». Два дня, в течение которых Мышелов гадал, сумеет ли Фафхрд отыскать это место, да и явится ли он вообще. Два дня скуки и отчаянных сомнений, непослушания команды и дюжины воров-воинов – спящих сейчас внизу, в тепле, чтоб их высек Мог! Два дня размышлений о том, почему, во имя Мога, он потратил почти все дублоны Льдистого острова на это безумное предприятие, на то, чтобы нагрузить себя работой, – вместо того, чтобы потратить их на вино и женщин, редкие книги и произведения искусства, на радости и удовольствия для себя самого.
