Вторая сценка происходила в парке, снова над головой было голубое небо, но огромное и высокое, ничем не ограниченное, а по нему, подобно кораблям, плыли белые облака Гастерсона и других людей выстроили в ряд, и этот неровный ряд простирался вдаль, насколько хватало глаз. Играл военный марш. Над головой висела стая серебристых маленьких подлодок, выстроившихся в воздухе в большем порядке, чем люди на земле. Музыка достигла того наивысшего предела, который заставляет сердце биться чаще. Щекотун, находившийся прямо над Гастерсоном, повел своей трехшарнирной ручонкой (словно говоря: «А теперь — кто знает, как все будет?»), и этот жест навсегда остался в памяти Гастерсона. Потом щекотуны взлетели прямо вверх на своих новых блестящих тельцах. Так начался отлет серебряных гусей… серебряных мошек… и люди вокруг Гастерсона разразились нестройными ликующими возгласами…
Эта сцена стала тем переломным моментом, после которого к Гастерсону начали понемногу возвращаться разум и память. Он походил, перекинулся парой слов с тремя-четырьмя людьми, с которыми познакомился, в полузабытьи, а затем направился домой ужинать — опоздав на три недели и перебывая в состоянии полной дезориентации и истощения t как вышедший из спячки медведь.
Шестью месяцами позже Фэй ужинал с Дейзи и Гастерсоном. Коктейли были разлиты в бокалы, дети играли в соседней квартире. Прозрачные фиолетовые стены осветились, а потом потускнели, когда солнце село за горизонт.
Гастерсон сказал:
— Я слышал, за орбитой Марса щекотун продырявил космический корабль. Интересно, куда сейчас направляются эти ребятки?
Фэй начал было заламывать руку в знаменитом жесте, не с гримасой на лице прервал это движение.
— Возможно, вообще за пределы Солнечной системы, — предположила Дейзи, которая недавно покрасила волосы в красный цвет, цвет пожарной машины, и носила красное трико.
— У них впереди изматывающее путешествие, — сказал Гастерсон, — если только в дороге они не изобретут гипер эйнштейновский привод
Фэй снова скривился — он все еще выглядел осунувшимся — и грустно сказал:
— А не хватит ли разговоров о щекотунах?
— Пожалуй, хватит, — согласился Гастерсон, — но меня интересует судьба этих ребяток. Они так серьезно и усердно относились ко всему. Ты ведь знаешь, что я до сих пор не решил их проблемы. Я просто переложил ее на чужие плечи. Кроме шуток, — поспешно добавил он.
Фэй воздержался от комментариев.
— Кстати, Гасси, — сказал он, — Красный Крест уже сообщил тебе о медали за спасение мира, к которой я тебя представил? Я знаю, ты считаешь, что сам факт награждения медалью за спасение мира смешон, особенно когда ее выдают всем главам государств, которые не начали атомную войну, находясь у власти, но…
